Когда корзина ударилась днищем о каменный выступ, веревка продолжала разматываться еще несколько мгновений. Тулага выпрямился, поглядел вверх. Далеко-далеко виднелись поддерживающие помост бревна и голова Лен Алоа, наблюдавшего за рабами.
Первым на каменную поверхность шагнул Хахана, следом Тулага, за ними выбрались остальные. Выступ начинался от дыры в склоне, в глубь каменной толщи вел неширокий, слегка наклонный туннель. На этот раз в корзине спустились девять человек: четверо белых, Гана, трое островитян и краснокожий. На лицах туземцев читался суеверный ужас.
Только сейчас Гана заметил в полусотне локтей ниже кольцевую деревянную площадку без ограды, опоясывающую провал. Под ней торчал каменный язык, почти такой же, как и этот, разве что немного длиннее. Там кто-то сидел, сверху пленник видел его темя, плечи и руки. Человек не шевелился, голова была чуть повернута набок: он уставился в бездну, на дне которой обитала световая туша.
Когда пленник шагнул внутрь, Хахана поманил его к себе и показал на стену. Гана присмотрелся, недоуменно провел по поверхности ладонью… Камень слегка изменил цвет и потерял твердость, стал мягковатым, пористым.
Рабы столпились, поглядывая друг на друга одновременно враждебно и испуганно. Стоящий позади всех пленник, белокожий здоровяк на голову выше Ганы, что-то сказал, после чего все обернулись. Корзина медленно поднималась. Раб сделал было шаг в ту сторону, вытягивая вперед руки, будто намереваясь броситься к ней и вцепиться в край, но сразу остановился.
– Этот… пялится сверху, – пробормотал он, выглядывая из отверстия в склоне. – И пистоль в руке. Пальнет сразу, если кто назад попробует…
Тулага первым пошел по коридору, рядом зашагал невозмутимый Хахана. Впереди был крутой поворот, и когда они почти достигли его, эхо, отражаясь от низких сводов, донесло приглушенный вопль. Идущие следом рабы негромко загомонили, но Гана не стал оборачиваться. Миновав поворот, он остановился вместе с Человеком-Веслом. На стене висел белокожий мужчина, из живота его торчала кривоватая палка. Казалось невероятным, что кто-то смог метнуть ее с такой силой, что она не только пробила тело насквозь, но и глубоко вошла в стену. Ступни на пол-локтя не доставали до пола, правая нога чуть подергивалась, струйка крови стекала по бедру.
– Матрос наш, – сказал Хахана.
Остальные пленники столпились у поворота, как испуганные овцы.
– Эй, не надо!.. – начал один, но краснокожий, вцепившись в палку, дернул. Тело свалилось на пол, Хахана повернулся, и остальные увидели в его руках копье с грубо отесанным каменным наконечником; дерево было расщеплено, наконечник вставлен в щель, а после примотан веревкой.