Пока та подплывала к причалам, появился Смолик, который задержался в оружейной лавке, чтобы рассчитаться с гельштатцем. Вскоре они уже находились на баке «Дали», возле носовой пушки – изящной гвардеки, узкоствольного орудия, стреляющего ядрышками размером с два кулака.
– Ты можешь плыть за кораблем так, чтобы с него не видели тебя? – спросила Арлея, пристально разглядывая бухту.
Смолик удивленно воззрился на нее.
– Ну… да, вообще-то. Есть способы. Мне уже приходилось… Во-первых, мощная труба нужна, чтоб издалека наблюдать можно было. У меня такая и есть, как-то по заказу один оптик с Бултагари сделал. И потом еще разные маневры… то отстать надолго, потом ближе – но флаг поменять… Можно, да, если это не военное судно, конечно. А кого ты… – Он замолчал, когда Арлея показала в глубину Наконечника. Повернувшись, Тео некоторое время смотрел на большую изящную ладью, чей нос украшала деревянная фигура поднявшегося на хвосте серапиона с женскими грудями – хотя самок моллюскоглавцев никто никогда не видел. На борту ярко-синими буквами было написано: «Небесные паруса».
Капитан вновь повернулся к Арлее, и та добавила:
– Но я плыву тоже.
– Плывешь… – протянул блондин неопределенно.
– Да, потому что, возможно, придется вести переговоры, которые я не могу доверить никому другому. Или принимать такие решения, что… В общем, нам надо выйти прямо сейчас, иначе потеряем его.
– Я говорил тебе недавно: теперь ты – не та, что была раньше, – заметил Смолик. – Не простая девица, поэтому тебе нужна охрана. Помнишь? Ладно, а сейчас выслушай и другое: ты – богатый человек. Не пристало тебе носиться по морям в компании простолюдинов, следить за кем-то, слушать матросскую брань… Ты зажиточный торговец, хозяйка одного из пяти крупнейших домов архипелага! А хочешь плыть…
– Мои уши не отпадут, если услышат матросскую брань, – перебила Арлея. – Послушай, я… в этот раз я не хочу приказывать, потому что это опасное дело – следить за Уги-Уги, за самим монархом. Но я подозреваю, ты просто боишься.
– «Боишься»! – Тео воздел руки, схватился за волосяную пальму на голове и потряс ее, как если бы это было натуральное дерево, с которого он хотел сбить парочку кокосов себе на обед. – Ну что за пошлая попытка, красави… хозяйка? Раздери якорем мою… Боишься! Думаешь окрутить меня таким простым маневром, твоя милость? Ничего не боятся лишь самовлюбленные болваны! Я люблю себя – но я не болван. И потому – да, я боюсь, а вернее – опасаюсь преследовать нашего гладкозадого толстячка… Ну хорошо, хорошо! Отправляемся немедля? Ладно. Но учти: на время плавания мое жалованье составит девять тарпов. Ну и всей команде необходимо будет поднять жалованье на треть относительно того, что им положено сейчас. Да, тебе это влетит в монетку – иначе, однако, никак. Это будет лишь справедливо, согласна?