Достигнув настила, наездник увидел лебедку, канат с корзиной и палисад. Ворота были приоткрыты, но он не заметил ни одного охранника. Миновав лежащую на боку корзину, из которой торчали ноги мертвого раба с огнестрельной раной в груди, полетел над досками. Пауног стал совсем неповоротливым, он покачивался, а на движение пальцев, сжимающих наросты, откликался с запозданием.
Шум, поднявшийся в рабских пещерах, должен был неминуемо привлечь внимание обитающих в поселке надсмотрщиков – но нет, и за воротами никого не оказалось. Оглядев хижины и распахнутые двери кузницы, Тулага последовал дальше над земляной улицей. Вскоре спереди донесся гул голосов.
Площадь заполняли две толпы стоящих на коленях туземцев и метисов, среди которых были как мужчины, так и женщины. Кажется, здесь собралось все местное население. В широком прямом проходе, что оставался между толпами и рассекал площадь напополам, стояли Бром Бом и Лен Алоа.
С другой стороны к ним приближалась небольшая приземистая повозка – квадрат из досок на четырех колесах, который волочили несколько туземцев-здоровяков. По бокам шли двое вооруженных охранников, сзади еще один. В центре повозки стоял деревянный трон с высокими резными ножками, и на троне этом восседал Уги-Уги во всем своем лоснящемся, жирном, оплывшем темно-синем великолепии. Голову монарха украшало широкое кожаное кольцо, из которого торчали пышные перья, в правой руке он сжимал конец цепочки, заканчивавшейся золотым браслетом на шее наложницы Нахаки – она прикорнула у ног толстяка, обхватив его за могучие икры. Рядом с троном на корточках сидел кривобокий онолонки Камека и настороженно смотрел по сторонам.
Когда повозка с монархом оказалась на середине площади, толпа восторженно взвыла.
Повисший за спинами собравшихся Тулага увидел, как часть людей распласталась в пыли, исступленно хлопая ладонями по земле и подвывая. Другие, продолжая стоять на коленях, принялись беспрерывно кланяться, всякий раз сильно ударяясь лбом. Гана тронул нарост, отводя паунога в сторону, под прикрытие растущего возле хижины дерева. Четверка туземцев быстро тянула повозку дальше, Уги-Уги сидел невозмутимо, будто не замечая окружающего, люди бесновались. Сначала Лен Алоа, а за ним и Бром Бом опустились на колени, хотя Гана заметил, что метис помедлил, прежде чем сделать это.
Когда повозка приблизилась, они низко поклонились, встали и попятились, расходясь. Уги-Уги махнул рукой, Камека прокричал приказ, и повозка ненадолго остановилась. Монарх что-то негромко сказал Бром Бому, тот ответил, после чего процессия двинулась дальше.