Она замолчала, когда Гана лег на спину, положив руку под голову.
– Но я не могу убить его, это немыслимо! – повторила Арлея.
Он кивнул и сказал:
– Да. Тогда мне надо подумать.
– Ты можешь оставаться здесь, сколько хочешь, – добавила девушка. – Сейчас сюда поднимаются очень редко, но даже если… ты всегда услышишь скрип. Будешь прятаться под стеной, зарываться в сено. Видишь, какое оно слежавшееся? Потому что тут давным-давно никто не бывал. Или можешь залезть туда. – Арлея показала на балки под крышей. – Завтра я принесу еще еды… Хотя, может, нам все же стоит пойти к Дишу? Заставить… нет, упросить его.
– Просить его ни о чем не буду, – ответил Тулага и приподнялся. Лицо сидящей рядом девушки оказалось прямо перед ним, и через миг, после того как он выпрямился, она то ли случайно, то ли намеренно подалась вперед – их лица сблизились, она положила ладонь на его плечо, а он обнял ее, помедлил, думая в это мгновение о другой женщине, прижал к себе и откинулся назад, потянув Арлею за собой.
* * *
Он проспал почти до обеда, а когда в самую жару все обитатели дома отправились на послеобеденный сон, Арлея вновь поднялась к нему и принесла еды. После того как она ушла, забрав пустую флягу из-под вина, Тулага устроился под стеной, наблюдая в широкие щели за тем, что происходит снаружи.
Торговый дом, включающий собственный склад в порту, несколько лавок на Да Морана и других крупных островах, владеющий двумя грузовыми кораблями и тремя рыбацкими розалиндами, а также купленной на паях большой плантацией, жил своей быстрой и суматошной жизнью. Как только жара чуть спала, во дворе начали появляться люди, туда въезжали телеги, носильщики-туземцы что-то сгружали с них в склад возле сарая, вытаскивали наружу какие-то тюки. Часто появлялся Диш Длог или управляющий, и один раз Гана увидел, как последний длинной плетью отстегал туземца, который, судя по всему, попытался украсть что-то с приехавшей телеги. Островитянин, хоть и был на две головы выше коренастого щуплого Крага и явно куда сильнее, лишь прикрывал ладонями лицо, чтобы плеть не выбила ему глаз, да отворачивался, подставляя под удары крепкую темно-синюю спину. Другие носильщики, наблюдая за этим, не пытались вмешаться; ухмылялись, жуя сочные листья пьяной пальмы, иногда сплевывая красной, будто с кровью, слюной.
Чуть позже во дворе объявился блондин в ботфортах, щегольской одежде и треуголке – Тулага приник к щели. Тео Смолик пришел вместе с торговцем. Встав у конюшни, хозяин фактории принялся наблюдать за тем, как седлают лошадь; гость начал что-то втолковывать ему, а Диш Длог иногда кратко отвечал. Лежа в своем укрытии, Гана слышал недовольный голос, но не мог разобрать слов. После очередной реплики собеседника Тео широко улыбнулся и произнес нечто оскорбительное или, по крайней мере, обидное и язвительное, так что даже мрачно-сдержанного Длога проняло: развернувшись к блондину, он схватился за огнестрел, висящий в кобуре на поясе. Носильщики и конюх, прекратив работу, повернулись к бледнолицым, с любопытством ожидая, примутся ли те сейчас убивать друг друга или нет. Тео Смолик, отступив на шаг, отвесил издевательский поклон и расхохотался. Тулага заметил, как из открытых дверей дома высунулась голова управляющего – Краг наблюдал за происходящим во дворе.