Гана не видел причины, почему бы не рассказать ей все, что с ним произошло раньше. Он стал описывать свою погоню за вором от Преторианских Таит до Суладара, а затем – бегство с Да Морана после убийства Толстого Вэя. Рассказал, чем занимался на коралловых островах и под каким именем был известен, упомянул скайву, из-за бури потерявшую свой эскорт, принцессу… Тулага не стал описывать того, что произошло в капитанской каюте, но этого и не требовалось: темные глаза Арлеи потемнели еще больше, и когда Гана уже добрался до бегства по коралловой стене, она вдруг вскочила на колени, сжав кулаки.
– Так вот в чем дело! – воскликнула девушка. – Вот почему… Мне казалось, ты где-то не здесь… Будто где-то в другом месте – значит, в то время, когда мы… ты думал о ней?!
Она замахнулась, собираясь дать ему пощечину. Тулага, с легким удивлением глядевший на нее, не пошевелился – и рука Арлеи опустилась.
– Из-за нее ты и не хочешь покидать Да Морана? – спросила она.
Беглец сел, натягивая рубашку, и сказал:
– Да. Я отдал ей платок, а после в трубу видел – он висит на стене башни, под окном. Почему ты так разозлилась из-за этой женщины?
– Так ты собираешься во дворец? Но как? Ты… идиот! Дикарь! Тебя поймают, а если не поймают, так… Зачем я позволила тебе прятаться здесь? – вдруг произнесла Арлея с изумлением. – Надо было сразу же рассказать о тебе Дишу! Почему я поверила, что ты сын Безумца, откуда я могу знать это? Скорее всего, ты просто проходимец, решивший воспользоваться ситуацией, и если… – Она смолкла, когда Тулага затянул веревку лежащей рядом котомки.
– Куда ты? – спросила девушка.
– Благодарю. – Гана кивнул на расстеленную в соломе тряпицу, где еще оставались хлебные крошки и лежала пустая фляга, затем взобрался на вершину соломенной горы и скатился с другой ее стороны.
– Стой! – выкрикнула Арлея, спеша за ним. – Ты собрался к ней? Во дворец, к ней?! Диш! – закричала она на весь темный двор. – Эй, кто-нибудь, здесь прячется… – Голос смолк, когда Тулага навалился на нее, вдавив в солому и прижав ладонь к ее губам.
– Не надо, – сказал он. – Ты злишься потому, что влюбилась? Я…
Они лежали в полутьме возле двери, от которой вниз вела лестница, глядя друг на друга. Арлея была лишь в короткой рубашке: спускаясь с соломенной горы за Ганой, она схватила свое платье в охапку, и теперь оно валялось рядом. Когда девушка перестала дергаться в его объятиях, Тулага убрал ладонь с ее рта, привстал – и тогда она, согнув ноги в коленях, а затем с силой распрямив их, пнула Гану в бок так, что он врезался плечом в дверцу. Хлипкая подгнившая доска, служившая засовом, тут же сломалась. Тулага выпал наружу, лишь в последний миг успев схватиться за верхнюю перекладину лестницы.