Все замерло; держась одной рукой за рукоять ножа, а второй за конец веревки, Гана застыл, прислушиваясь. Из распахнутого окна и от дверей за углом лился свет, охранники не издавали ни звука. Он осторожно высвободил нож, сунул за пояс, оттолкнулся и полетел по широкой дуге, быстро перебирая руками, подтягивая тело вверх вдоль веревки, и ударился ступнями расставленных ног о стену чуть ниже освещенного окна.
Тулага почти присел на корточки, находясь при этом спиной к земле. Медленно выпрямил ноги. По-прежнему ничто не нарушало тишины – его полет не потревожил никого. Он подался влево, вновь присел и зацепил веревку, свисающую с желоба на крыше, за угол ставни. Заглянул в окно: помещение с ярко-желтым паркетом на полу, везде стулья, кресла, пуфики, и все это завалено разноцветными платьями и пеньюарами, бантами, пышными перьями, длинными атласными лентами… Напротив окна была одна дверь – закрытая, а в стене слева – вторая, распахнутая. Из соседней комнаты лился свет ламп. Тулага прислушался: ни звука. Он сел на подоконник и бесшумно опустил ноги на желтый паркет.
В помещении стоял густой сладкий запах благовоний и духов. Всевозможные пояса, жакеты и юбки кучами громоздились на диванах и пуфах, валялись на ковре. Несколько платьев висело на деревянных подставках в виде безголовой и безрукой верхней половины женского тела. Тулага встал на середине комнаты, оглядываясь в поисках украшений. Вся одежда и белье были очень дорогими, а раз так, то здесь должны быть и какие-то драгоценности. Он приблизился к шкафу у стены, осторожно, чтобы не скрипнули петли, приоткрыл и внутри увидел множество полок, где были навалены туфли, сапожки, ботинки с бантами. В соседнем шкафу оказался набор шляпных коробок, а в ящиках стола – шпильки, булавки, иглы и мотки ниток. Возле стола было высокое, в человеческий рост, зеркало с тяжелой серебряной рамой, дальше – раскрытая дверь в соседнюю комнату.
На стене возле двери висели перекрещенные золотые топоры, размерами и очертаниями – нечто среднее между пуу и обычным орудием дровосека. Тулага подошел ближе, приглядываясь, вытащил один из узкой кожаной петли. Топор оказался очень легким; Гана пощелкал пальцем по обуху, провел по лезвию… Оружие целиком было деревянным, а сверху выкрашено золотой краской.
За все время, пока он находился здесь, из соседней комнаты не донеслось ни звука, льющийся оттуда свет ни разу не пересекла ничья тень, поэтому Тулага смело шагнул вперед – и чуть не ткнулся грудью в лоб седовласой старухи, которая вышла навстречу. Видимо, пока вор передвигался по комнате, хозяйка наблюдала за ним, а вот теперь решила вмешаться. Она занесла руку с ножиком для резки бумаги.