Выбравшись на берег, отряд поднялся вверх по крутому берегу, оказавшись в редком лесочке. Скоро дорога, наконец, вывела ратников на открытое место, сразу за которым Забубенный узрел длинный пояс бревенчатых стен с бойницам, перемежавшихся островерхими башнями. Под стеной был виден не очень глубокий ров. Сама дорога, пройдя через поле, упиралась в ворота огроменной величины, сооруженные между башнями. Ворота были закрыты, мост поднят.
Похоже, это смутило Путяту.
– Знать, невесело сегодня князю, – пробормотал он и, пришпорив коня, поскакал к воротам.
Остановившись на краю рва, в котором, как увидел Забубенный, воды не было, воевода неожиданно зычным голосом гаркнул:
– А ну открывай, бездельники, своему воеводе! А ли не увидали кто прибыл, спите что ли?
Из башни высунулось действительно заспанное рыло и мгновенно исчезло обратно. Вместо него, спустя время малое, показалась более достойная личина с бородой и в шлеме, затянутая в кольчугу.
– Нам спать никак нельзя, – философски заметил новый человек и зевнул, – Ибо враг на подходе. А своего воеводу мы завсегда увидим. Здрав будь, Путята Алексич.
– То-то и оно, – ответствовал воевода, – отворяй, Гаврила Боречич! Князь, ждет.
– Ужо отворяют, отроков послал.
Скоро послышался лязг и скрип за воротами. Дрогнул огроменный створ и отворился. Затем и мост под копыта воеводских коней опустился, закрыв собой ров.
Отряд, следом за воеводой, вступил в город.
– Добро пожаловать в Чернигов, – крикнули им в вслед с башни.
Взору Забубенного, по-прежнему обретавшегося в арьергарде, предстал древнерусский город. Собственно в книжках по истории врали не сильно. Общие черты совпадали. Стены со рвом вокруг города. Деревянные лачуги внутри начинались сразу от городских ворот. Здесь их было так много, что появились даже подобия улиц. Затянутые бычьим пузырем прорубы вместо окон. Дворы, огороженные забором. Помои выливались прямо на улицы, а потому вонища стояла страшная. Даже кони, казалось, с омерзением наступали в помойные лужи, попадавшиеся под копытами через каждые три метра. Забубенный пожалел, что не захватил с собой противогаз. Впрочем, остальные ратники ничуть не раздражались резкими запахами. Скорее просто радовались прибытию домой и оживленно глазели по сторонам, переговариваясь, словно о том, что изменилось за их долгое отсутствие.
Постепенно продвигаясь вперед одному воеводе известным маршрутом отряд проезжал мимо множества домишек и Забубенный скоро стал улавливать разницу. Город стоял на крутом берегу, на холме, возвышавшемся над Десной, а внутри был разбит на кварталы. Судя по запахам, квартал притулившийся у городских ворот был кварталом кожевенников, где мяли кожи и делали всякие полезные штуки от обувки до доспехов кожаных. Потом запахи изменились. Стал преобладать дым и запах металла горячего. Значит, въехали в квартал, где обретались кузнечных дел мастера. И правда, механик-новатор заметил, что дым здесь валил изо всех щелей, повсюду виднелись домы с широченными дверями или просто навесы на столбах, а во дворах кучками стояли здоровенные полуобнаженные мужики в фартуках и колдовали над какими-то сложными приспособлениями. «Меха, – догадался Забубенный, – прообраз мартеновской печи, а это первые литейщики-металлисты». То и дело из-под навесов выбегал какой-нибудь отрок из подмастерья с раскаленной заготовкой меча в руке и совал его в воду. Будущий меч страшно шипел и пускал пузыри, охлаждаясь. Работа во всех кузнях кипела, словно все черниговские кузнецы недавно получили госзаказ.