Парень говорил на понятном языке, только как-то странно, менее певуче, чем привык Бродяга.
– Бродягой меня зовут, – сказал Бродяга и удивился, что не разучился говорить.
И еще Бродяга удивился тому, что не разучился врать. Его никогда не звали Бродягой. Он даже сам себя никогда не звал Бродягой. До этого момента.
– Интересное имя, – сказал парень. – Редкое.
– Его что, занесли в список запретных имен? – спросил Бродяга.
– Куда? – переспросил парень.
Бродяга поморщился. Похоже, многое изменилось с тех пор, когда… Не только произношение стало другим, но, похоже, и список запретных имен не так известен, как раньше.
– Двадцать Адских псов, – повторил парень, покачав головой. – Целых двадцать.
Тени явственно скользили по граниту и становились длиннее. Вечер.
«Вечер», – подумал Бродяга. Еще одно слово, к смыслу которого нужно заново привыкать. Вечер – это когда солнце садится, темнеет небо и появляются звезды. И наступает ночь.
Бродяга вздрогнул и оглянулся на мертвых псов.
– Меня зовут Бес, – сообщил парень. Бродяга пожал плечами и наклонился, выбрав оружие поцелее. Меч.
Взвесил его в руке. Легкий. Взялся одной рукой за лезвие, а другой за рукоять и немного потянул, сгибая.
Меч послушно превратился вначале в дугу, а потом и в кольцо. И остался кольцом, когда Бродяга разжал одну руку.
– Ни хрена себе! – прокомментировал Бес. – А разогнуть сможешь?
Бродяга мельком глянул на парня, отбросил испорченное оружие. Меч звякнул на камне, откатываясь в сторону.
Глубина Расселины уже стала совсем темной, уже нельзя было различить цвета камней. Но Бродяга помнил, что они бурые, это темнота сделала их черными.
Темнота, которая словно выдавливалась из Бездны.
Бродяга увидел двухстороннюю секиру на длинной деревянной рукояти и присел. Легковато оружие, оценил Бродяга, но рукоять оказалась неожиданно крепкой.
Из глубины Расселины донесся странный звук. Словно кто-то зевнул после длительного сна.
Бродяга уже хотел выпрямиться, но его внимание привлекла фигурка на оборванной цепочке, лежащей возле трупа.
– Ты там остаешься? – спросил Бес. – Или пойдем?
Бродяга выпрямился, сделал несколько шагов и оглянулся. Тело одного из Псов пошевелилось? Или это только игра теней?
Пустыня.
Ноги увязли в песке. Песок начинался сразу за кровавым гранитом. Пустыня дышала, поскрипывала под ногами, струилась под ветром, но ни одной песчинкой не пыталась переступить Порог – невысокий, в палец высотой, барьер у начала Расселины.
Солнце уже стояло у самого горизонта.
– Так и будем стоять нагишом? – спросил Бес. – Как статуя священного дровосека?