– Опустить, – подтвердил еще один черт.
16.Площадка возле метро. Вечер.
Димыч остановился возле рекламы каких-то сигарет и снова посмотрел на часы.
С площадки возле овощного магазина медленно подъехала «жигуленок-шестерка».
– Далеко? – спросил водитель.
– Своего жду, – ответил Димыч.
– Извини, – таксист-частник сдал машину назад.
Димыч прошел к летнему кафе, сел за столик.
К нему подошел официант, и Димыч сделал заказ.
Михаил постоял чуть в стороне, взглянул на часы и быстро пошел в сторону клуба.
– Значит, опустить, – протянул Гринчук.
– Тебя как, мужик, с вазелином или без? – осклабился Гад.
– Опустить, значит, – снова повторил Гринчук.
И протянул руку к столу.
– Ты что, козел? – вцепились в него черти.
– Нож уберите, – сказал Гринчук, не пытаясь вырваться, – гляньте на карту.
Один из чертей рванул карту, располосовав ее лезвием ножа почти на двое. Глянул.
– Твою мать… – протянул он.
Карта упала на стол.
Туз червей. Разрез начинался с середины сердца.
– Так что, – спросил Гринчук, – кто проигрыш зажмет, станет петухом?
Один из чертей откашлялся.
Черт посмотрел на своих подчиненных. Перевел взгляд на раба.
– Саня… – пробормотал один из чертей.
– Пусть идет, – сказал Черт. – И сучка этого пусть забирает.
18.Площадка перед домом. Вечер.
Михаил подошел к дому, остановился за углом, наблюдая одновременно за клубом и подъездом.
Парень наконец вынул из уха серьгу и отцепился от ножа, застонал, переступая с ноги на ногу и стряхивая капли с ноги.
Дверь из подвала неожиданно распахнулась, Гринчук подтолкнул к выходу раба, который торопливо стаскивал с шеи ошейник.
Увидев Гринчука, парень попятился к стене.
– Ухо целое? – спросил Гринчук, чуть задержавшись возле парня.
Гринчук вышел на улицу.
20.Площадка перед домом. Вечер. Взгляд Михаила.
Вначале из подъезда вылетел паренек, швырнул в сторону ошейник и на неверных ногах пошел к священнику, который встал со скамейки и бросился к нему навстречу.
Потом из подъезда вышел Гринчук. Огляделся.
Михаил отступил за угол.
Гринчук пошел к отцу Варфоломею. Михаил скользнул по ступенькам крыльца, вошел в подъезд.
– Чего… – обернулся к нему парень, засипел и сполз спиной по стене на пол.
Михаил вбежал в подвал.
22.Площадка перед домом. Вечер.
Гринчук подошел к отцу Варфоломею.
– Спасибо тебе, Юра, – сказал священник.
– Ага, – кивнул Гринчук.
– Благодари человека, – приказал отец Варфоломей освобожденному рабу.
Тот что-то начал бормотать. Совершенно невнятно.
Священник полез в карманы и извлек два пистолета:
– Вот, забирай.