– По моим сведениям, в этом поезде кто-то устроил стрельбу и отправил на тот свет целое купе. Так что завтра с утра двигайся в ЦОС за более подробной информацией. Потом ко мне. Вопросы?
– Вопросов нет, разрешите выполнять?
– Разрешаю!
– Разрешите бегом?
– Твою мать! – попрощался Вадим и положил трубку.
Есть свои плюсы и минусы в том, что работаешь на старого знакомого. И я, и Вадим превосходно помним то время, когда я был старшим пионерским вожатым, а он – одним из самых наглых и беспринципных членов городского пионерского штаба. Такого скоростного изменения убеждений на прямо противоположные я не наблюдал с тех пор ни у детей, ни у взрослых, если не учитывать профессиональных политиков, для которых это обязательное качество.
Теперь Вадим стал не просто главным редактором, но даже учредителем, так что мне, получающему зарплату из его рук, гордыню усмирять приходится. Я даже научился спокойно выслушивать замечания, не обращая внимания на то, что мне тридцать два, а ему двадцать один. Но наступает такой момент, когда мы оба вдруг понимаем, что я больше терпеть не стану, и разговор сворачивается. После чего Главный почти неделю держится официально, а я работаю особенно продуктивно.
Так что завтра у меня день будет посвящен стрельбе в поезде, если она действительно была, а компетентные органы сочтут необходимым посвятить в подробности дела средства массовой информации. Ибо, если кто-то считает главной задачей Центра общественных связей подробную информацию широких масс общественности, тот глубоко ошибается. Ибо главной задачей работников ЦОСа является – ничего никому не сказать. Максимум, на что готовы ЦОСовцы, это прочитать из сводки пару-тройку сообщений типа «после совместного распития… на почве неприязненных отношений… в ходе возникшей ссоры… по горячим следам задержан». Так что мое появление на пороге ЦОСа – это отнюдь не финиш, а только старт. Вцепившись зубами в выхваченную информацию, всякий, выбравший в качестве специализации криминал, бросается перетряхивать свои источники с одним-единственным вопросом: «Что же, собственно, случилось?»
8 февраля 1995 года, среда, 13-30 по Киеву, поезд Москва—Симферополь, вагон 14.
Услышав щелчок замка, оба пассажира четвертого купе решили, что это проводник. Когда дверь отлетела в сторону, тот, что сидел слева, продолжал смотреть на бумаги, лежащие перед ним, и первые две пули вошли ему в висок. Второй – тот, что справа – успел повернуть голову к двери и даже испытывал перед смертью что-то вроде удивления. Пуля ударила между ключицами. Другая пробила череп под левым глазом. Убитый, он остался сидеть, откинувшись в угол.