Престарелому наркоману такая версия не показалась странной. Он сам не раз плавал по канализации. Под «Дилайтом плюс» плавал. И под «Звонким Сиянием» плавал. Там много интересного – большие радужные рыбы, и всякие слюдяные цветы, и мохеровые водоросли, и обалденные русалки…
– Эй, папаша! – Августину показалось, что драгстер тихо отходит.
– Чего? – встрепенулся «папаша». – Все путем! Уплыл так уплыл!
Августин спрятался в ближайшую к двери кабинку. Долго ждать не пришлось. Спустя минуту дверь рухнула. Двое с крупнокалиберными пистолетами ворвались внутрь.
– Он уплыл, ребята. Вон туда, – вяло доложил драгстер и быстро смылся.
Ребята, не чуя подвоха, заскочили в самую дальнюю кабинку, на которую указывал им их добровольный помощник. Августин пулей выскочил из своего укрытия, юркнул в дверь и выбежал наружу. Бегство. Бегство. Бегство.
«Жаль, что не получилось сказать мужику спасибо», – подумал Августин, переводя дыхание на краю небольшого танцевального зала самого мутного из стильных московских вертепов под названием «Сладкая Ж».
Пытаясь затеряться в услаждающейся динамической медитацией толпе, Августин усвоил одну простую истину: не выхватить здесь по роже такому чуждому элементу, как он, – это нонсенс. От этого ему стало немного легче.
И все-таки два стероидных страшилища с пистолетами сильно взвинтили ему нервы. «Это же не ВР! Они чего, все рехнулись? Да и вообще, не многовато ли стволов на сегодня?»
Августин еще не понял, что стволы только начинаются.
– У пульта номер раз ди-джей Петрусь, мое бессловесное стадо! – Сверхчеловеческий реверберирующий голос прорезал потный воздух танцзала, когда музыка кончилась.
Бессловесное стадо вторило своему кумиру дружным мычанием. Вновь вступила музыка.
Августин продвигался через танцующую толпу к выходу из танцзала, работая локтями и громко, чтобы перекричать музыку, ругая тех, кому его тычки казались неуместными.
– Эй, клешни убери, а? Срань безбашенная! – зашипела ему в спину девушка в прозрачном целлулоидном платье.
«Я посмотрел бы на тебя, голопузая, если бы за тобой двое с волынами бегали», – философически заметил про себя Августин, преодолевая последние сантиметры, отделяющие его от входа в соседний танцзал.
Ему пришлось провести в этом танцзале не меньше десяти минут, прежде чем ди-джей объявил себя, как того требовал ритуал, или, проще говоря, неписаные правила Веселого Квартала.
– С вами варится-парится ди-джей Антициклон! Тишина режет ухо, морковочки!
Все, кто находился в зале, выразили свое согласие громкими криками и свистом. Мужскими криками и заливистым мужским свистом. Хотя, насколько мог видеть Августин, подавляющее большинство присутствующих были женщинами. Или были одеты, как женщины. Вот именно – одеты! Августин был так измучен бегством, что не сразу сообразил, что находится в зале, оккупированном трансвеститами.