Только что вполне послушные, работящие матросы превращались в возбужденную, орущую, размахивающую оружием толпу. Капитан летел за борт, какой-нибудь третий штурман или даже боцман принимал на себя команду, наскоро малевали пиратский флаг, вздергивали его на гафель, и галион отправлялся в карибские воды на поиски веселой жизни и легкого счастья.
Но пока он соображал, что ответить своим коллегам, какими доводами, посулами и угрозами удержать ситуацию под контролем хотя бы до завтрашнего утра, события начали развиваться по не зависящей от него программе.
Очень далеко, на другом конце необъятной квартиры, за длинным коридором, разделяющим ее пополам, как Бродвей рассекает Манхэттен, возник непонятный шум. Через толстую, обитую кожей на войлочной подстилке дверь донеслись невнятные крики, грохот и даже два хлопка, очень похожих на выстрелы.
Не успели картежники схватиться за свои пистолеты (слишком они все-таки расслабились), как дверь распахнулась от мощного удара ногой. Три человека в обтягивающих комбинезонах и глухих касках-сферах, с опущенными забралами из зеркально отсвечивающего, пуленепробиваемого стекла ворвались в комнату. Наставили незнакомого вида автоматы с решетчатыми кожухами и изогнутыми, торчащими вниз магазинами.
– Никому не двигаться! Руки на стол. При малейшем движении стреляем без предупреждения.
Служба на пароходе была налажена хорошо. Словно на каком-нибудь крейсере российского флота. Не прошло и трех минут после того, как ракеты зажглись звездами прямо над пирсом, обозначив дымными хвостами направление пуска, как там началось шевеление.
Несколько едва видимых фигурок скопилось на обращенном в сторону скал верхнем крыле мостика, мощно отозвался гудок, подтверждая, что сигнал замечен, и почти тут же замигал морзянкой ратьеровский фонарь.
– Что они пишут? – Вадим телеграфной азбукой не владел, но был уверен, что Ляхов ее знает. На море без этого нельзя.
– Сейчас. Спешит он больно… Ну да, понятно. «Кто вы, кто вы, кто вы…»
– А как ответим?
– Как – не вопрос. Скажи мне – что?
Вадим задумался. Если это действительно свои, проблемы нет, а если вдруг чужие? Впрочем, чужие в любом случае ничего не поймут, а нам по их реакции все сразу станет ясно. И с чистым сердцем можно будет уходить не прощаясь. Ну, доберутся они через пару часов сюда, обнаружат три ракетные трубки, обшарят пещеру и окрестные скалы, никого не найдут. Одной загадкой в этом мире станет больше. И только.
– Надо передать – «Имею сообщение для Шульгина». И все пока.
– Берет твой можно?..