Шульгин тем не менее ответил серьезно:
– Абсолютно не тревожит. Прежде всего вы постоянно работали враздрай, не столько настоящее дело делали, как другому ходы забивали. Доминошники хреновы! Опять же, конкретной и конечной цели не было ни у тебя, ни у него. А здесь все наоборот. Вон Дмитрий скажет – есть карты, компас, известна точка рандеву. Очень сложно дойти?
– Бывает, что и сложно. Однако я обычно доходил… Только хотелось бы знать, где гарантия, что миры как состыковались, так и расстыкуются, и что при этом будет со всеми нами?
– Гарантия есть, – выбросил Шульгин на стол последний козырь. – Наши новые друзья отыскали стационарный переход из своего мира прямо вот сюда, – он указал в окно, на тот отрог хребта, где между камнями скрывалось устье пещеры. Завтра пойдем его исследовать и снимать характеристики. А пока предлагаю обратить благосклонное внимание на обед, который для нас приготовлен. Боюсь, что он уже несколько перестоялся на плите.
– Только давайте решим еще один, организационный вопрос, – предложил Новиков. – Думаю, никто не будет возражать против предложения принять наших новых друзей кандидатами в члены Братства?
Ответом было всеобщее одобрение, частично словесное, частично выразившееся в обращенных к неофитам улыбках и дружелюбных кивках, а от рядом сидевшего Ростокина Ляхов получил даже крепкое рукопожатие.
И Вадим второй, не скрывая радости, сделал значительное лицо. Это ведь две большие разницы – агент на зарплате или полноправный член могущественной организации, повелевающей мирами.
Ляхов вспомнил про почти такое же дело с Пересветами и вдруг, сам от себя этого не ожидая, сказал:
– А если я не хочу? Вы можете делать все, что вам угодно, как угодно объяснять, но я в этом участвовать не хочу. Ни в каком качестве.
Увидел изумленные глаза Вадима.
Еще до того, как последовала реакция старших членов Братства, его нежно взяла под локоть рядом сидевшая дама, та самая Лариса.
– Юноша, кто же вас спрашивает? – спросила на вид двадцатипятилетняя девушка тридцатилетнего полковника.
На самом деле его спрашивали.
Вечер получился очень длинный, в течение которого хозяева, за исключением Ларисы, отнесшиеся к его заявлению с полным пониманием, пытались, каждый для себя и в меру собственных представлений, выяснить причину столь категорического неприятия.
Само собой, первым, кто увлек его в уютное, подходящее для выяснения отношений помещение, был Вадим.
– Ты что, совсем идиот или как? – вопрошал он на правах близкого родственника. – Такие предложения делаются одному из ста миллионов, и далеко не каждый год. Что тебе еще надо? Повелевать царицею морскою?