– Война, Сталин – то совсем другое. И твои доводы – абстракция. Я о другом. Не страшно разве – сейчас, ты своими руками… Пусть бандитов, но все равно настоящих людей, а не инопланетных своих врагов и не фантомов сконструированного мира…
– Настоящих людей – это хорошо сказано. А если серьезно – кто это знает? Может, как раз эти – фантомы, а там была настоящая война и подлинно существовавшие люди… Но дело, повторяю, не в том.
Помнишь наши разговоры про поручика Карабанова и про мою «карабановщину»?
– Помню, конечно…
– Здесь и ответ. Я ощущал себя Карабановым и до того, как прочитал «Баязет». И, прочитав, поразился, насколько совпадают психотипы. Так что никуда не деться. Он, как и я, всегда исходил только из собственного понимания справедливости, чести, добра и зла. Стихийным экзистенциалистом он был, пусть ни он, ни Пикуль такого термина не употребляли… И тезки мы с ним, случайно ли? Я ответил на твой вопрос?
– Наверное… – Она погладила меня по щеке. – И все равно страшно. За тебя, за себя… Давай ты не будешь больше Карабановым, хотя бы со мной…
– Постараюсь, по единодушной просьбе трудящихся…
…Спать в эту ночь нам не пришлось, потому что около шести она сказала, что через два часа Левашов откроет канал для выхода.
– А нам же не нужно, чтоб по нашему виду все стало ясно?
– Мне так все равно, но если для тебя это существенно…
Видимо, она считала, что да. Ушла в ванную, долго там плескалась и шумела душем, а потом еще с полчаса занималась перед трельяжем своей внешностью, а я готовил завтрак из подручных средств, в смысле из того, что Бог послал прежнему хозяину квартиры.
В результате после макияжа, кофе, консервированных сосисок и мангового сока, легкой сигареты и нескольких завершающих штрихов губной помадой в облике Ирины ничто не намекало на бурно проведенную ночь.
А когда наконец проход открылся, мы, чувствуя себя пассажирами «Титаника», к которому вовремя подошли спасатели, без толкотни и паники пересекли межвременной порог и вновь оказались в пультовом зале, где нас встретил измученный и явно нервничающий Олег, сдержанно-напряженный Берестин, тщательно имитирующий безмятежное спокойствие Сашка. Удивительно, что не оказалось в числе почетных встречающих Воронцова с девушками.
Причем собрало их здесь отнюдь не нетерпеливое желание поскорее узнать, где мы были и что видели. Оказывается, в работе аппаратуры внезапно обнаружились такие возмущения и сбои, что Олег на полном серьезе испугался. Удержать настройку и выпустить нас обратно ему удалось едва ли не чудом.
– Никогда не наблюдал ничего подобного, – говорил он, нервно затягиваясь сигаретой, когда уже убедился, что мы целы и невредимы, а также соответствуем всем предусмотренным тестам на подлинность. – Вот как на экране телевизора идет помеха, если самодельный генератор включить. Жуть прямо-таки. Не знаю, как себя чувствуют космонавты при ручной посадке, но думаю – не лучше…