«А почему бы тебе не плюнуть на все и не сбежать? Союз большой, где-нибудь в тайге запросто затеряться можно, а там и через границу? – спросил он владельца тела и сам же ответил: – Да куда ему! Тут совсем другой характер нужен. Вот я бы мог… А если и вправду – прямо сейчас? Деньги есть, переодеться, вызвать машину, ехать на дачу, водителя отпустить, велеть приехать завтра, изобразить несчастный случай на рыбалке – и привет! А самому товарняками на Хабаровск, есть там кое-кто… Шаману Забелину сейчас лет тридцать… Поможет уйти на ту сторону… Никакой Карацупа не догонит…»
Шульгин закурил хозяйскую папиросу. Все это имело смысл, но если бы ему на самом деле здесь оставаться. А аггры наверняка заберут его обратно, им же нужно просто припугнуть на первый случай. Ну и пусть – это может оказаться даже интересным – застенки Лубянки, новые впечатления и все такое…
И нарком впервые за много дней под воздействием доминирующей личности успокоился. В физиологическом смысле – прекратились постоянные выбросы в кровь адреналина, замедлился пульс, свободным и ровным стало дыхание. Шульгин вышел в ванную, стал рассматривать в зеркале свое новое тело. Крупный мужик, нестарый еще, сорок два года. Лицо, конечно, рыхловатое, чуть обрюзглое, с начальственными складками у носа и рта. Полувоенная гимнастерка, слева на груди орден и депутатский значок. Плечи широкие, пуза нет… Шульгин нагнулся, достал из-под ванны оставшийся после ремонта кусок дюймовой водопроводной трубы, примерился и почти без усилия согнул под прямым углом. «Так чего же ты мандражишь, братец? С твоими мышцами и моей подготовкой…»
Вдруг сильно захотелось есть, и Шульгин направился на кухню, где шкафы и последняя новинка – электрический ледник – ломились от деликатесов. Ассортимент кремлевского пайка – как в дореволюционном Елисеевском, одна беда – с аппетитом у наркома давно уже неважно, все больше на бутербродах да на крепком чае перебивался. «Ну и ничего, мы ему сейчас поможем и водочки, натурально, употребим, чтоб секрецию улучшить…»
Но не пришлось Шульгину полакомиться господскими деликатесами, еженедельно привозимыми со специальной охраной в опломбированном контейнере, и довоенной «Столичной» не успел он попробовать.
То, чего так долго ждал нарком, наконец случилось.
В другом конце длинного, как пульмановский вагон, коридора в обширной прихожей грубо и требовательно загремел дверной звонок.
Не успела еще перепуганная жена выглянуть из спальни, не проснулись дети, а Шульгин, отнюдь не помертвевший от последнего на свободе ужаса, а благодушно улыбающийся, открыл добротную двойную дверь. В квартиру ввалились два сержанта НКВД в форме, еще один человек в штатском, но настолько типичного облика, что сомневаться в его принадлежности к органам не приходилось, боец конвойных войск с винтовкой, а за ним переминались на площадке постоянные понятые – лифтерша и дежурный электромонтер. Бессмысленно-круглое лицо лифтерши выражало слабое любопытство, а монтеру явно хотелось опохмелиться. На обысках, если в квартире обнаруживалась выпивка, ему обычно перепадало.