– Будешь мне доказывать, что послушался бы тогда моего приказа, а не чужого?
– Не буду, не уверен, – честно ответил голос.
– Значит, оставим эту тему. Навсегда или до лучших времен. Сейчас есть вещи поважнее. Мы вступаем в войну, вот и давай жить по принципу: «Все для фронта, все для победы». Сначала – определимся с диспозицией. Ты уверен, что у нас с тобой здесь по-прежнему нулевое время?
– У нас теперь всегда будет, как прежде. Время – нулевое, выходы – в любую нужную точку. Принимай решения, отдавай команды, остальное – мое дело. Александр, проникнув в Сеть, думал, что просто изолирует от нее свой веер реальностей. – Антону показалось, что в голосе прозвучали нотки, не свойственные предполагаемому возрасту его обладателя. Тысячелетнему, если не больше. Словно у пацана, который знает что-то интересное и интригует слушателей, но неумело.
– На самом же деле по моей «подсказке» он сделал нечто другое. Отключил меня, как один из «Узлов», от общей схемы. Теперь я полностью независим. Никто со мной не может соединиться, если полностью не перемонтирует основы так называемого «мироздания». Интересно, правда?
– Кто бы спорил. – Антон сразу понял смысл сказанного. Почти то же самое, что случилось после нейтрализации аггрианской Базы, но еще радикальнее. Швартовы обрублены, корабль выносит в открытое море. Свобода – да, свобода. Нет начальников, нет приказов. Но и возможности связаться с «берегом», надежд когда-нибудь вернуться обратно – тоже нет. А что там делать, на покинутом «берегу»? Будем искать «новые земли». – Если так, то спешить некуда. Будем оценивать обстановку и соображать…
Он встал из-за стола, подошел к окну, из которого был виден океан, и как только приоткрыл створку, соленый ветер заполоскал шторы, вытягивая их горизонтально, вскидывая к самому потолку.
Хорошо. Все складывается хорошо. Для него лично. Теперь есть где укрыться от треволнений мира, откуда снова можно руководить им совершенно так же, как это делалось раньше. Был бы смысл. А его нет.
С Замком он теперь мог говорить, вслух или мысленно, с любого места, не только из-за пульта.
– Можешь найти мне прежнее тело? – спросил он просто так, думая совершенно о другом.
– Прямо сейчас? Ты его получишь. Только сначала Александр должен занять свое…
Интересно, почему Замок называет своего любимца полным именем? Всегда он был то Сашкой, то Шульгиным, моментами – Александром Ивановичем, если требовалась официальность. Наверное, таким образом подчеркивается какая-то разница. Антону стало обидно.
– Это важно – чтобы он занял его?