Прежнего Макса рассказ о двойной жизни Бешеных Псов потряс бы до глубины души; я же выслушал нового приятеля с вялым любопытством и не стал выспрашивать подробности. Я даже не попытался выяснить, какими свойствами обладал Радужный Мир – а ведь некоторые детали его лаконичного описания позволяли предположить, что Бешеные Псы каким-то образом умудрялись видеть реальный мир и его Темную Сторону одновременно. Но мне было все равно. Я и собственной-то судьбой больше не мог заинтересоваться как следует.
Не взволновала меня и исповедь Алисы – в высшей степени романтическая. Она призналась, что всегда тяготилась размеренным ритмом своего упорядоченного и, с точки зрения друзей и соседей, счастливого бытия: двухэтажный дом в пригороде, сад, засаженный яблонями и боярышником; заботливый, жизнерадостный и нетребовательный муж, обстоятельно выбранный ею когда-то из числа самых верных поклонников; двое сыновей, воспитание которых не доставляло особых хлопот…
Никто не подозревал, что приветливую красавицу Алису на протяжении многих лет преследовала одна навязчивая идея, сладостное наваждение, гремучая смесь фобии и надежды. Всякий раз, уезжая из дома – погостить у старых друзей, на курорт или просто за покупками, – она непременно набирала свой телефонный номер и измененным до неузнаваемости, чужим голосом просила позвать Алису.
– Я все надеялась: вдруг какая-нибудь добрая душа уже «вернулась» домой вместо меня, и значит, мне возвращаться не обязательно, – доверительно призналась она.
Постепенно детская вера в жутковатое чудо ослабла и стала чем-то вроде маленького безобидного чудачества. Иногда Алисе казалось, что муж и сыновья догадываются, что незнакомый ломкий голос принадлежит именно ей, но тактично помалкивают, желая доставить ей удовольствие.
Однажды ранней весной (Алиса только-только бурно отпраздновала свой пятидесятый день рождения) она позвонила домой из маленького курортного городка на юге Баварии. Алиса отправилась на этот курорт якобы для каких-то оздоровительных процедур, необходимых женщине, желающей выглядеть на десяток лет моложе не только в полумраке спальни, но и на солнечном пляже; на самом же деле ей просто хотелось остаться наедине с собой и понять: как следует жить человеку, который твердо знает, что боґльшая часть его жизни уже позади.
Ничего путного она так и не придумала, но за день до отъезда по старой традиции позвонила домой и, взвинтив свой низкий голос до пронзительного повизгивания, попросила к телефону Алису. Знакомый тенорок мужа беззаботно откликнулся: «Сейчас». Алиса услышала, как он говорит: «Это опять тебя, дорогая», – и, теряя сознание, опустила трубку на рычаг.