– Вот-вот. Драться мы сегодня уже пробовали. Честно говоря, мне совершенно не понравилось! – огрызнулся я.
– Макс, ты твердо уверен, что тебе необходимо в очередной раз подразнить свою смерть? – резко спросил Лонли-Локли.
Я понял, что он по-настоящему рассердился. Пришлось на время отвлечься от работы, чтобы объясниться.
– Шурф, мой личный рекорд – четыре с половиной дюжины этих самых грешных шаров! Честное слово. Не веришь – спроси у Кофы, он при этом присутствовал…
– Это было, когда вы пытались истребить оживающих мертвецов на Зеленом Кладбище Петтов? – уточнил он.
– Ну да, а когда же еще…
– Говоришь, четыре с половиной дюжины?
– Ну да… А здесь их примерно столько же, этих бедняг, – примирительно сказал я. – Может быть, даже немного меньше… И спасибо, что ты за мной присматриваешь, Шурф. Как правило, это действительно необходимо!
– Тебе не следует меня благодарить. Это – не дружеская услуга. Я должен за тобой присматривать, поскольку несу ответственность за твою жизнь, пока мы оба находимся в этом Мире, – объяснил он.
– Правда?! Но почему?..
Лонли-Локли не дал мне договорить.
– Это происходит потому, что в свое время ты взял на себя ответственность за мою жизнь в других Мирах, – сказал он. – Я знаю, что ты не принимал сознательного решения, все случилось само собой. Тем не менее так вышло. Сначала во время нашей миссии в Кеттари ты провел меня по удивительным местам и позаботился о том, чтобы я смог вернуться домой. И потом ты еще не раз делал мне подобные подарки… Яобязан ответить тем же – просто потому, что так правильно. Этого совершенно достаточно.
– Ладно, – вздохнул я. – Будем считать, что я все понял, хотя на самом деле я не понял абсолютно ничего…
– Если ты захочешь вернуться к этому разговору в более подходящее время, я с удовольствием дам тебе все необходимые разъяснения, – пообещал Лонли-Локли.
– Ну, насчет удовольствия ты, пожалуй, преувеличиваешь. До меня все довольно медленно доходит, так что тебе предстоит тяжелая работа! – усмехнулся я. И снова защелкал пальцами левой руки: мне ужасно хотелось поскорее довести до конца процедуру всеобщего исцеления.
Вскоре можно было приступать ко второй части операции. Я откашлялся, собрался с мыслями и объявил своим пациентам, что теперь они обязаны: во-первых, немедленно выздороветь, а во-вторых, освободиться от моей власти и стать нормальными людьми. Эта формулировка по-прежнему казалась мне совершенно идиотской, но она сработала, что, собственно, и требовалось.
Горожане поднимались на ноги, растерянно оглядывались по сторонам. Кажется, они совершенно не понимали, что с ними происходит.