– Знаю. В Иафахе прекрасная библиотека и послушные книги, готовые по первому зову сами упасть в руки. Я нашел там все, что рассчитывал, и еще многое сверх того. Десять защитных рун для работы с Перчатками Смерти, по одной на каждый палец, и тайная, одиннадцатая, которую следует единожды, перед началом работы с остальными рунами, начертить на собственном нёбе раствором специального яда, разведенным в такой пропорции, чтобы не умереть, а только, как сказано в тексте, “навсегда отравить кровь”. Изумительной красоты концепция, и сами руны ей под стать. Совершенные очертания, благозвучные древние названия…
– Да погоди ты! Куда тебя понесло? Я тебя уверяю, даже если эти грешные руны имеют форму задницы и их названия, все до единого, созвучны слову “задница”, но при этом они все-таки сохранят тебе жизнь, я буду совершенно удовлетворен.
– Это потому, что для вас красота мира – приятное излишество, а для меня – лекарство, – объяснил я.
– Да, действительно. Хорошо, что ты это осознаешь. Скверно, что я об этом забываю. В качестве извинения прими этот горячий пирог с индюшатиной. Я его, можешь вообразить, украл. Честность отнимает слишком много времени, в той лавке еще человек пять желающих толкались. И имей в виду, пока ты его не сожрешь, я с места не двинусь. Зато потом оставлю тебя в покое и пойду спать. У меня была та еще ночка, а перед ней – на диво веселый вечер, которому предшествовал донельзя интересный день. Яохотился на троих старших магистров ордена Лающей Рыбы, а за мной, в свою очередь, зачем-тогонялся начальник Правобережной полиции – нашел время! Уж не знаю, что случилось с сэром Йохом, то ли на солнце перегрелся, то ли бальзаму Кахара перепил, до сих пор у него хватало здравого смысла не совать нос в мои дела, а тут вдруг, ни с того ни с сего, – нате вам! Но все закончилось хорошо – в смысле, мало того что он меня не поймал, так еще и я его при этом не зашиб, что особенно радует. Он отличный мужик, такие раз в тысячу лет рождаются.
Я подумал, что только очень могущественный человек может себе позволить так искренне радоваться, что ему удалось не убить врага. В одной старинной книге я как-то встретил поговорку “сильный великодушен”, тогда она показалась мне полной чушью. Но теперь понятно, о чем речь. Когда никого не боишься, можно спокойно и трезво выносить суждения о людях, не интересуясь тем, как они сами относятся к тебе. И, соответственно, оставить в живых опасного противника может позволить себе лишь тот, для кого по большому счету никто не опасен.
– Я рад, что мое общество доставляет тебе удовольствие, которое ты изо всех сил стараешься растянуть, – насмешливо сказал Чиффа. – Но пирог все-таки ешь. Зря я, что ли, его воровал?