Что и говорить, я был весьма польщен, но отказался наотрез: “Ни в какие ордена я поступать больше не намерен. Хватит с меня”.
Был, конечно, у меня расчет, что уж сейчас-то он наконец рассердится. Однако снова ничего не вышло.
“Дело хозяйское, – сказал Лойсо. – Я-то, честно говоря, думал, что за всеми твоими дурацкими выходками стоит надежда получить от меня такое предложение. И решил, что риск и безумие заслуживают награды. Удивительно, что я ошибся на твой счет. Что же тебе от меня в таком случае надо? Я имею в виду, на самом деле”.
“Тоже мне тайна. Я сказал правду с самого начала. Я хотел тебя убить. Впрочем, умереть от твоей руки тоже неплохо, действительно. Я слышал, люди, которых ты убиваешь, не умирают по-настоящему, а возрождаются к жизни в каком-то ином Мире. Это так?”
“Чушь собачья, – отрезал Лойсо. – Хотел бы я знать, откуда взялась эта дурацкая сплетня. Я все же не Король Мёнин. И вообще не Вершитель”.
Что ж, по крайней мере, в этом вопросе они с Чиффой были единодушны.
“Жаль, – сказал я. – Но все равно. Остаться в истории безумцем, который пугал трактирщиков да орденских послушников и в конце концов был побежден бессонницей и разгневанными покойниками, или безумцем, который пытался убить Лойсо Пондохву, – это разные вещи. Если уж из моей жизни не вышло ничего путного, можно хотя бы умереть с честью. А там – будь что будет”.
“Все-таки ты мне очень нравишься, – сказал Лойсо. – Хоть и дурак, каких этот Мир не видывал. А ведь, казалось бы, чего-чего, а дураков тут в избытке. Ладно. Будь по-твоему”.
На мое плечо легла тяжелая рука, такая горячая, что, если бы не плотная ткань лоохи, вполне могла бы обжечь.
Нельзя сказать, что я не был готов к такому повороту. Собственно, именно этого я добивался в течение целого года. И Перчатки Смерти, разумеется, были на мне. С тех пор как началась охота на Лойсо, я не снял их ни разу, только надевал сверху вторую пару – обычные перчатки тонкой кожи, исписанные изнутри защитными рунами. Для того чтобы от них избавиться, не требовалось никакой возни, стоило только пожелать, и перчатки исчезали, как не было; времени это не отнимало, лишь какую-то долю секунды, столь жалкую, что для обозначения ее протяженности и числа-то нет. Этот фокус я отрабатывал годами и добился очень неплохих результатов, но теперь почему-то не мог повторить.
Впрочем, понятно почему. Я не хотел этого делать. Мне не нужно было оборачиваться и смотреть на Лойсо, я и так уже знал, что рядом со мной находится самое восхитительное существо во Вселенной, умереть от его прикосновения – великая удача, что бы он сам по этому поводу ни говорил. А я-то с ним на “ты” был, болван, еще и убить совершенновсерьез планировал, все высчитывал свои шансы, наивная душа, но я-то ладно, не представлял, с кем придется иметь дело, а вот Чиффа хорош, конечно…