А еще какое-то время спустя разум мой обрел вдруг былую ясность. И вот это оказалось по-настоящему страшно. До сих пор я не понимал, сколь плохи мои дела, не осознавал толком, что потерпел сокрушительное поражение, расплескал понапрасну краденую силу и себя самого заодно вместе с нею выплеснул. Опустевшая дырявая посудина, из которой уже нечего выпить, даже если бы нашелся желающий, – вот что я собой представлял. Это было, мягко говоря, малоприятное открытие, и все же я понял, что не готов добровольно променять эту беспощадную ясность на былой туман в голове. “Не видеть вещи такими, какие они есть, – унизительно для мыслителя, – сказал я себе. – Какой стыд”.
– Ага, – удовлетворенно произнес все тот же голос за моей спиной. – Не такой ты безумец, как может показаться. С разумом твоим все в полном порядке, еще получше, чем у большинства моих знакомых, просто ему давно не давали воли. Ты же сам и не давал, а это, как видишь, дело поправимое… Удивительно все-таки, что в ордене Дырявой Чаши вас не научили успокаивать себя дыханием. И вообще ни в одном ордене послушников не учат правильно дышать – о какой магии после этого может идти речь?! Как можно браться за колдовство человеку, который не умеет управиться с собственным телом и разумом? Вот чего я никогда не пойму.
Чем больше он говорил, тем тверже я убеждался, что все-таки имею дело с человеком. Вряд ли неведомое, непостижимое существо, которым мне сперва казался невидимка, стало бы столь охотно злословить на чужой счет, очень уж это по-человечески. Правда, оставалось загадкой, почему незнакомец меня не убил. Но я полагал, что в ближайшее время это прояснится. Такие болтливые люди обычно охотно рассказывают о своих намерениях посторонним, в том числе и своим жертвам. Последним – особенно охотно, насколько я успел изучить эту породу.
– Ладно, теперь можно и познакомиться, – объявил мой невидимый собеседник. – И поговорить о делах, пока ты более-менее соображаешь.
Я по-прежнему не мог двигаться, даже голову повернуть, но он сам обошел меня и уселся на траву прямо у моих ног, так что я смог наконец увидеть его лицо.
Нельзя сказать, что зрелище меня обрадовало.
Конечно, я его знал. То есть мы не были представлены, но я прекрасно знал, кто такой Чиффа. Однажды, когда я еще был совсем юным орденским послушником, отец показал мне его в трактире и посоветовал никогда в жизни ни под каким предлогом не садиться за один карточный стол с этим типом. Дескать, он – профессиональный игрок, к тому же знает какой-то древний секрет, благодаря которому обыгрывает даже очень могущественных колдунов, так что пусть себе облапошивает простофиль, а разумным людям ни к чему становиться посмешищем.