Вот Ирина и призадумалась, горемычная. Как ни раскладывай, как ни крути, а все получалось, что при разводе она окажется в убытке. С Романом поделилась своей заботой: тот ничем не смог утешить. Имущество по закону – пополам, но Анатолий ей и без того предложил половину; а имущество неучтенное – оно и есть неучтенное, и закон здесь бессильно молчит… «Вот только, – сказал Роман, – если бы ты ненароком стала вдовой… Тогда бы ты получила все ».
Ирина даже испугалась такого поворота мысли. «Уж не убить ли ты мне мужа предлагаешь?» – робко, боясь обидеть своего божественного Романа таким предположением, спросила она.
«Зачем убивать? – Роман ничуть не выглядел обиженным. – Просто не торопись с разводом. Потяни, покапризничай с квартирой… У него ведь сердце больное, ты говорила? Глядишь, и сам концы отдаст…»
…Следовало проснуться. Сон был невыносим, он наглухо заковал его, поместил в тесное, темное пространство, жесткое и неудобное, как гроб. Тело затекло и страшно болело, тупо ныла голова. Следовало немедленно проснуться!
Сознание его в поисках выхода бродило в кромешной темноте, натыкаясь на холодные влажные стены, острые каменные углы и запертые двери. «Ведь где-то должен быть выход! – думал Стасик. – И я должен его найти, чтобы проснуться…»
Но снова холодная круговерть стен, углов и дверей, ведущих в никуда; и долго еще сознание металось в поисках пробуждения и света… Наконец одна толстая занозистая дверь подалась, и Стасик подумал с облегчением: «Все, я проснулся» – и даже открыл глаза…
Но он не проснулся. За спасительной дверью была по-прежнему непроглядная тьма, холод и сырость. Он мог тысячу раз открывать глаза и снова закрывать их – ничего не менялось, из сна нельзя было вырваться, он взял Стасика в плен.
До его слуха донесся стон. Потребовалось усилие, чтобы понять: его собственный стон. Потребовалось еще одно усилие, чтобы понять: он все-таки не спит… Уже не спит.
Дальнейших усилий было бесплодное множество, но все они сводились лишь к констатации: темно, холодно, жестко, и все болит. Продвинуться далее в осознании происходящего Стасик не мог, как ни старался.
Он попробовал пошевелиться. Шевелиться оказалось трудно и больно. Но движение принесло информацию: он лежит вверх ногами. На какой-то наклонной плоскости…
На лестнице.
Стасик вытянул левую руку и пошарил вокруг… Уточнение: он лежит головой на полу, а ногами на ступеньках.
Подтянув непослушные окоченевшие ноги, он принял горизонтальное положение. Повернулся на бок – болит, будто его отбили… Посмотрел вокруг: ничего не видно, тьма.