Повторяю заход. От напряжения по лицу льет пот.
Зазвенел звонок ближайшей приводной радиостанции. И ни одного огонька!
- Идете правильно, - как бы поняв мое беспокойство, подсказал руководитель посадки.
Стрелка высотомера отсчитывает последние метры. Как они дороги в этот момент летчику!
Расплывчатый свет врывается в кабину. Передо мной посадочная полоса. Убираю обороты двигателя. Колеса будто прилипают к бетонке и, шурша, катятся вдоль огней.
Земля. Как она мила и как бывает порой беспощадна!
С аэродрома мы идем втроем: я, Геннадий и Дятлов. Теперь мы живем в одном доме: мне дали отдельную комнату. Инна переехала ко мне, она перешла работать в районную больницу.
Еще издали вижу свет в окне, Инна поджидает меня. Придется отругать: два часа ночи, а ей рано вставать на работу. И так вот всегда. Но на душе у меня тепло и радостно.
- Твоя опять не спит, - кивает на окно Дятлов. - Так и не расписался с ней?
- Нет.
Мы действительно все еще не расписались: никак не выберем свободного времени. То Инна занята, то я.
- Романтики, - ворчит Дятлов беззлобно. - Все хотят по-новому. Вроде и своя и чужая, - острит он. - Вот я ей завтра скажу, что ты специально перед командировкой не расписываешься, холостяком хочешь там слыть.
- А скоро поедем? - спрашивает Геннадий.
- Пятого августа.
- Через пять дней? Вот здорово! - Геннадий обрадовался, как мальчишка, уезжающий в пионерский лагерь.
- Только жен своих и... девушек, - он искоса глянул на меня, предупредите, чтобы не носились с этой новостью по соседям.
Квартира наша на третьем этаже. Я через ступеньку шагаю по лестнице. Чем ближе к дому, тем быстрее несут меня ноги. И так всегда, как бы я ни устал.
Инна открывает дверь, когда я делаю последний поворот на лестнице, и с улыбкой смотрит на меня. В коридоре она прижимает свои теплые ладони к моим щекам.
- Устал? На улице туман. Тебе трудно было? Она уже знает, когда мне бывает нелегко.
Возвращение
Истребители летели плотным правым пеленгом. Длиннотелые, с короткими крыльями, они больше походили на ракеты, отлитые из серебра. На их гладкой поверхности играли ослепительные солнечные блики. Я с восхищением смотрел на самолеты, будто видел их впервые, хотя знакомство с этой новой машиной произошло три месяца назад. Мы изучали ее конструкцию, учились управлять ею и теперь возвращаемся на свой аэродром. Вот это настоящая машина! Могучая, грозная, стремительная. Словно стальная стрела, пущенная гигантской рукой в небо.
Мы летели на огромной высоте. Сопки проносились под нами, как волны за кормой быстроходного катера. На душе было радостно. То ли от сознания своей человеческой силы, то ли от предстоящей встречи с Инной. Три месяца я не был в Вулканске, истосковался по ней. Мы прожили вместе больше двух месяцев, но я никак не мог привыкнуть к мысли, что она моя жена. Да и она вряд ли это чувствовала. Мы так и не расписались с ней. Перед отъездом в командировку собрались было пойти в загс, но Инну вызвали к больному. Вернулась она поздно...