Вложив взведенный «глок» в кобуру, я стал дожидаться, когда устроитель поединка разъяснит мне правила. Впрочем, и так уже было понятно, что они не слишком сложные.
– Тебе приходилось участвовать в таких поединках? – первым делом поинтересовался Вороний Коготь.
– Нет, – признался я. – Но, судя по всему, долгой перестрелки не предвидится.
– Мы тоже редко пользуемся таким способом сведения личных счетов, – признался Торвальд, опустошая револьверный барабан и оставляя в нем только один патрон. – Обычно братья предпочитают традиционный бой на ножах или кулаках. Но раз уж судьба свела нас на этой площади, то нам с тобой было бы просто несолидно резать друг друга. Поэтому давай проверим, сильно ли обиделись боги на мою дерзость… Правила просты: держим руки по швам, дожидаемся условного сигнала и, когда он прозвучит, стреляем. Сходить с места запрещено. Если оба промахиваемся, поединок повторяется. Если кто-то из нас окажется ранен, победитель имеет право его добить. Но я полагаю, мы уладим наши взаимоотношения с первой попытки. Как видишь, все элементарно.
– Каков будет условный сигнал? – спросил я.
– Когда мы приготовимся, Форинг Фенрир подбросит в воздух бутылку. Как только она разобьется, можно начинать. – Грингсон взвел курок револьвера и засунул оружие в кобуру.
Как и ожидалось, все просто и ничего лишнего. Против сигнала тоже нет никаких возражений. Плохо, если бы вместо подбрасывания бутылки Горм стрелял в воздух. Когда вокруг Ватиканского холма еще грохотали выстрелы, начинать поединок по такой команде было бы рискованно – высока вероятность, что нервы кого-нибудь из противников сорвутся и он откроет огонь раньше положенного срока. Не знаю, как Вороньему Когтю, а мне такое нарушение правил точно не сойдет с рук.
Управившись с оружием, Вороний Коготь всмотрелся в лица примолкших дружинников, надолго задержал взгляд на Фенрире, затем кивнул ему и поманил меня рукой.
– Не будем испытывать терпение моих братьев, – предложил Торвальд. – Решим все по-быстрому. Если хочешь что-то сказать или с чем-то не согласен, говори.
– Позвольте только один вопрос, – попросил я. Не знаю, зачем я вообще об этом заикнулся. Наверное, просто не хотелось идти на смерть с угрюмым выражением лица и без единой светлой надежды. – Раз уж мне не суждено попасть в Рай, могу я рассчитывать на место в вашей Валгалле? Говорят, там не спрашивают, в каких богов ты верил при жизни.
– Да, это так, – согласился Вороний Коготь. – Разумеется, тебе найдется там место, Хенриксон. И я непременно замолвил бы за тебя словечко перед Видаром, чтобы он впустил тебя в свои чертоги. Мне бы хотелось, чтобы ты встретился там с Лотаром и лично попросил у него прощения. Но сегодня мы с Видаром стали врагами, так что он глух к моим просьбам. Но если тебе все же доведется увидеть Видара, непременно передай ему: пусть он не срывает злобу на моем сыне. Лотар не виноват в том, что я отвернулся от наших богов. Так уж было предопределено – ведь даже асам не дано знать, как выглядит полотно их судеб и что готовит им завтрашний день. Что же тогда говорить о нас…