Крутов, заинтересованный действиями этих людей, предпочел бы броситься за ними, но интуиция подсказывала, что пятерка целеустремленных парней в камуфляже не зря кинулась к бетонным строениям, и не ошибся: это был отряд ликвидаторов.
Они подскочили к первому стоящему рядом со столовой кубу, один из парней что-то сунул в дверь, Крутову показалось – палец, дверь отъехала в сторону, и в ту же секунду второй спецназовец бросил внутрь гранату. Дверь тут же встала на место, и взрыв прогремел негромко, только вздрогнула земля да из щелевидного окна под крышей куба вынеслось облачко пыли и дыма, но Егора он буквально подбросил в воздух: в одном из кубов-отстойников должен был находиться Панкрат, в другом – Елизавета!
– Серега! – рявкнул Егор во весь голос.
С противоположной стороны поляны, где стояли штабеля каких-то ящиков и длинных белых бочек, раздался короткий свист. Крутов показал рукой на бегущих к очередному отстойнику ликвидаторов и сделал жест – большой палец вниз. Погорелов понял. Уже через секунду один из парней кувыркнулся на землю с пулей в затылке и затих, затем упал второй, но еще дергался, садился, вставал и снова падал, в то время как оставшиеся, будто это их не касалось, продолжали свою работу и взорвали еще один куб. Сергей достать их уже не мог, двери в отстойники располагались с другой стороны.
Крутов прыгнул вперед, набирая скорость. Туго свистнул воздух в волосах – берет сорвало ветром. Свело правую ногу, потом левую – такая нагрузка для икроножных мышц даже для чемпиона по спринту была бы слишком велика. Зрение расфокусировалось, в закружившейся голове поплыл комариный звон – кровь отлила от нее, прокачиваемая сердцем в основном через легкие и ноги, – так быстро он никогда раньше не бегал! Стрелять в него начали – от здания лаборатории, разобрались, гады! – когда Егор за пять секунд преодолел семьдесят метров, отделяющих опушку леса от шеренги бетонных кубов, и длинной очередью свалил ликвидатора, собиравшегося метнуть гранату в дверь отстойника. Раздался взрыв – граната рванула в руке парня, оторвав ему кисть и сразив коллег, но и после этого, раненные, изрешеченные осколками, они все еще пытались доделать свое дело, ползли к двери, тыкались друг в друга и доставали гранаты.
Пули прочертили впереди Крутова дорожку пыльных фонтанчиков, а он бежал к ним с диким криком: н-не-е-е-е-т! – и палил из двух автоматов сразу до тех пор, пока парни не затихли. То, что они зомбированы, он понял позже. Как на крыльях пролетев оставшиеся двадцать метров, не чувствуя попаданий (его ранило трижды – в бедро, в плечо и в бок – пуля скользнула по ребру, да и остальные раны тоже оказались касательными – счастлив твой бог, полковник!), Егор толкнул полуоткрытую дверь и заскочил внутрь строения, в каком сам сидел два дня назад.