– Может быть… не уверена. А что ты говорил про Черчилля? С чем не согласен?
– Это ему приписывают знаменитую фразу: «Я люблю свиней. Собаки смотрят на нас снизу вверх. Кошки сверху вниз. Свиньи смотрят на нас как на равных».
Марина улыбнулась:
– Ты довольно начитан.
– Спасибо за комплимент. Служба такая, приходится много читать.
– Ты так и не рассказал, чем занимаешься.
Максим почувствовал неловкость, однако говорить правду о своей работе и признаваться в том, что по долгу службы он вел слежку за отцом Марины, не имел права.
– Обычная канцелярщина, работа с документами.
– Секретными?
– Бывает, что и секретными. Ну, а тебе как работается в гимназии?
– Проблем хватает, но в общем все нормально. Платят только мало, приходится подрабатывать. У меня трое постоянных учеников разного возраста, поэтому почти все вечера у меня заняты.
– А как Стеша?
Марина бросила на собеседника изучающе-недоверчивый взгляд.
– Что именно тебя интересует?
– Все. Как она учится, чем занимается в свободное время, как восприняла твой развод.
– Учится хорошо, хотя и не на все пятерки. Два раза в неделю мы с ней ездим в «Валери-клуб» на теннис. Она любит заниматься бисероплетением, рисует, хотя меньше, чем год назад. А что касается развода… она иногда задает такие взрослые вопросы, что я не сразу нахожу ответы. Во всяком случае, наш развод она перенесла спокойно, даже утешала: не переживай, мамочка, нам и вдвоем хорошо, я закончу институт, стану директором и буду получать много денег.
– Директором чего?
– У нас есть знакомый, он менеджер в одной рекламной компании, так вот Стеша мечтает стать там директором.
Максим засмеялся:
– Красиво жить не запретишь. Давай выпьем, чтобы мечты твоей дочки исполнились. Хотя нет, лучше пожелать ей того успеха, какого она достойна.
Марина подняла бокал, с новым интересом – и сомнением – посмотрела на него:
– Ты искренне желаешь ей добра?
– Да как же можно иначе? – удивился он.
– Ты так любишь детей?
– Да как же их можно не любить? – снова удивился он. – Я давно мечтаю о ребенке, но Варвара, моя бывшая, не хотела детей, говорила, что еще рано, надо пожить для себя, а потом для детей. Впрочем, это уже другая история. Потанцуем?
Марина подала ему руку, и они присоединились к танцующим.
Танцевали, пили вино, потом снова танцевали, забыв о визите бывшего мужа. Максим больше молчал, боясь потерять возникшее ощущение близости. Поэтому когда Марина предложила заехать к ней на кофе, он только суеверно скрестил пальцы на руке. Предложение выпить кофе еще ничего не значило.
Однако интуиция не подвела. Неизвестно, что повлияло на Марину больше всего, схватка ли Максима с подвыпившей компанией мужа, беседы, его отношение к детям, но как-то само собой получилось, что они вдруг оказались в объятиях друг друга. И дочь Гольцова превратилась в покорную и страстную женщину, о которой Максим всегда мечтал.