Однако, как назло, первым, кто повстречался у них на пути, оказался заместитель главного инженера института Рудаков, атлетически сложенный, но недалекий и поэтому вечно придиравшийся к тем, кого он считал конкурентом в борьбе за кресло главного инженера. Гольцов как раз был одним из таких претендентов, хотя сам он не помышлял заниматься карьерным ростом, и с Рудаковым у него сложились натянутые отношения.
Они кивнули друг другу. Рудаков с видимым интересом посмотрел на Оксану, проследовал мимо, сказал что-то своему спутнику в пальто из крокодиловой кожи, оба засмеялись. А у Арсения Васильевича испортилось настроение. Снова начало казаться, что за ним кто-то скрытно наблюдает, а потом к этому ощущению прибавилось другое – предчувствие грядущей беды.
– Что? – посмотрела на него Оксана, чутко угадывающая чувства начальника и друга. – У тебя вытянулось лицо.
– Неприятный человек, – пробормотал Арсений Васильевич, кивая на удалявшегося Рудакова. – Плохо, что он увидел нас вдвоем. Теперь об этом будет знать пол-института. В том числе директор.
– Ты боишься?
– Нет, но…
– Ну и фиг с ним.
– В принципе, и в самом деле, – усмехнулся он. – Что дано, то и будет.
Они выбрали столик в другом углу зала, подальше от музыкального центра, сели. Начали изучать меню. Оксана щебетала, довольная жизнью, что-то спрашивала, шутила, рассказывала какие-то смешные истории. Он отвечал, не думая об ответах, автоматически, поддакивал, кивал, а сам исподтишка изучал посетителей ресторана, гадая, кто из них следит за ним. В какой-то момент в голове прошумел свежий ветеро к, будто открылась и закрылась дверца в иное пространство, и Арсений Васильевич сразу увидел-почуял токи внимания, тянувшиеся к нему через зал.
Наблюдателей оказалось аж пятеро!
Трое вошли вслед за ним и уселись у выхода из зала. Они буквально светилис ь угрюмым фиолетово-багровым светом, тая внутри черных пустот в головах запасы презрительного недоброжелательства и угрозы.
Еще двое появились чуть позже, также выбрав столик поближе к двери, но цвет их аур был иным: голубое с оранжевым. Цвет внимательной сосредоточенности и настороженности. Эти люди тоже не казались слабаками или случайными гостями ресторана, но в их индивидуальных психосферах не было столь целеустремленной свирепой жажды кого-либо обидеть.
Арсений Васильевич отвернулся, прислушиваясь к себе с легким удивлением. Раньше он никогда не анализировал обстановку столь профессионально и точно, проявляя чудеса проницательности и трансперсонального видения. Что же произошло? Отчего он стал