Богданов упрямо покачал головой.
– Тогда он не оставил бы «звезду» на установке в Австралии. Нет, он здесь, в Системе, и его что-то беспокоит.
– Что его может беспокоить, кроме предстоящего эксперимента? Но расчеты взрыва проверены и перепроверены не один раз. СЭКОН тоже заседал дважды и не нашел причин, по которым можно было бы запретить эксперимент.
– Я знаю. Меня это не успокоило.
– Меня тоже, – со вздохом признался Томах. Они невесело улыбнулись друг другу, собираясь расходиться. В отделе уже никого не было, кроме них двоих.
– И все же, почему ты так уверен, что Керри и есть Наблюдатель? Я долго ломал голову, пытаясь оправдать твою уверенность. По-моему, его решение о проведении австралийского ТФ-взрыва – просто случайность.
Богданов перестал массировать кисти.
– Ты хорошо знаешь Керри?
– Достаточно, как мне кажется.
– Он способен удивляться?
Томах озадаченно посмотрел в глаза Никиты.
– В каком смысле?
– В прямом. Ты был когда-нибудь свидетелем его удивления по какому-либо поводу?
– Ах, это… конечно, и не один раз.
– А появление «зеркальных перевертышей», исчезновение грузов и все события с Наблюдателем его не удивили.
Томах подождал несколько минут, пока Богданов ходил в приемную отдела и умывался.
– И только на этом основании ты заподозрил…
– Не только. А тот факт, что на установке на Тритоне не обнаружена «звезда», лишь подтвердил мое предположение. «Звезду» он мог не оставить по двум причинам: из боязни обнаружить себя или по причине безопасности Большого Взрыва.
– Но какова в таком случае его цель?
– Его цель – заставить СЭКОН действовать эффективнее, пристальнее «оглядываться вперед» на последствия действий человечества и думать не только о нуждах человеческой цивилизации, но и о сохранении среды ее обитания.
Томах невольно покачал головой.
– Эти песни о последствиях поются уже больше трех столетий. Я и сам их пою время от времени. Но если дела действительно обстоят таким образом, ты рискуешь, как Василий. Ты ведь становишься опасным для Наблюдателя своей информированностью. И он не остановится на предупреждении, он тебя уберет как свидетеля.
Никита потряс кистями, улыбнулся.
– Перетренировался вчера – побаливают. Убрать меня непросто, хотя и возможно. Но обещаю – буду осторожен. К тому же, если он умный Наблюдатель, а он, без сомнения, очень умный, то, добившись цели, не станет расшифровываться до конца.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
Киб кабинета, повинуясь мысленной команде Богданова, притушил светопанели. Комнату заполнили сумерки. Вдруг в соседней комнате что-то легонько скрипнуло. Томах вздрогнул, не столько от неожиданного звука, сколько от реакции друга.