– На это есть техническая документация? – поразился я, кивнув на шар.
– Не мели чепухи. – Стерляжий фыркнул. – Только на блок управления, конечно. Да смотри поаккуратней тут…
Я уже не слушал его. Заклинившись кое-как между двумя гидроцилиндрами, я протянул руку и коснулся шара, ничуть не удивившись тому, что его поверхность оказалась приятно теплой. Шар… Шарик… Хороший песик, хороший… Хотя нет, ты, пожалуй, не пес. У тебя есть совсем не собачье чувство достоинства, и, будь у тебя хвост, ты ни перед кем не стал бы им вилять. Ты свернувшийся в клубок большой пушистый кот… котик… котище… Барсик ты, или Васька, и гладить тебя одно удовольствие. А тебе – нравится?..
– Что ты его щупаешь? – недовольно начал Стерляжий. – Он не…
– Молчи! – резко оборвал я его. Так надо было сделать. Но кто бы мне объяснил – почему?
Не объяснишь. Это либо понимают без слов, либо не понимают вообще, и не нужно рассказывать слепому о живописи. Лучше поберечь слова.
Ну и посочувствовать слепому, разумеется. Только молча.
Жизнь – ее я почувствовал, как слабый удар тока, и улыбнулся, поняв, что не ошибся. Шар был живым, притворяясь мертвым. Но разве черепаха, втянувшаяся в панцирь до отказа, обязательно мертва?
Ошибся я в другом – в скороспелой аналогии с дикарем и телевизором. Но это было не страшно.
Совсем наоборот.
И какая мне разница, как возникла эта жизнь – самостоятельно или же была кем-то создана, из белков она или из фабричных деталей, – жизнь есть жизнь. Напрасно многие думают, что к ней нужны иные подходы, чем к технике, – подход к сложным системам всегда один и тот же. Не делай им зла, помогай по мере сил или хотя бы сочувствуй, если не в силах помочь. Они это оценят и отплатят добром. Ну не все, конечно. За акул и крокодилов не поручусь, за комаров и гельминтов тоже, но ведь отморозков везде хватает. Впрочем, я не зоолог, мне нет нужды общаться с кусачими.
И еще я почувствовал другое. Что-то мешало мне настроиться на одну волну с живым генератором. Что-то небольшое, но настойчивое эгоистично требовало внимания к себе и только к себе. Я не сразу понял, что это такое, а когда понял, с облегчением отнял руку от коричневого шара.
Нет, не Барсик. Мурка. И не одна.
– Ну? – жадно выдохнул Стерляжий. – Что?
– С ним все в порядке, – сказал я. – С блоком управления, думаю, тоже. Просто… их двое. Там детеныш. Они рожают или почкуются?
– Уверен? – выдохнул Стерляжий.
– Конечно. Только не зови меня принимать роды – не умею. Поглазеть приду, конечно. А чинить тут ничего не надо.
– Ч-черт! – процедил Стерляжий. – А я-то думал… Вот сволочь, теперь эта бодяга на несколько недель…