Только перед обедом Дом посмел напомнить ему о необходимом моционе. «Массаж», – буркнул человек, не пожелав сегодня прогуляться в оранжерею, спуститься в тренажерный зал и погонять шары в биллиардной. Всего комнат было восемь, включая гостиную с настоящим камином и настоящими дровами, изысканную столовую, библиотеку, домашний музей, и в памяти Дома имелось втрое больше типовых проектов и программ, позволяющих сравнительно быстро переоборудовать, скажем, кладовку в плавательный бассейн, детскую, площадку для игры в сквош или астрономическую обсерваторию, – однако опекуемый сердился, когда Дом перекраивал внутренние помещения самовольно. Бассейн и обсерватория еще так-сяк, но детская ни разу не востребовалась – опекуемый был одинок. Вдобавок он был стар, и Дом уже много лет не предлагал ему интимных услуг, хотя был бы только рад отпочковать от какой-либо стены квазиживую куклу, покорную и умелую.
Пришлось ограничиться массажем. Чувствительные гибкие щупальца знали свое дело, человек блаженно покряхтывал. Разумеется, основная масса рецепторов обеспечивала внешний обзор, локацию почвы на предмет нефтяных линз и фугасов и готовность мгновенно защититься или ударить. Сколько Дом себя помнил, безопасность опекуемого всегда требовала намного больших затрат ресурсов, нежели будничные запросы его тела.
Пулеметная очередь прозвучала глухо, словно издалека. Человек встрепенулся:
– Что такое?
– Чужой разведчик, – пояснил Дом. Он чувствовал себя виноватым. – Сейчас приближу.
– Это он стрелял?
– Стрелял я. Прошу прощения.
– Сбил?
– К сожалению, только отогнал.
– Выпускай своего разведчика!
– Уже в воздухе.
Оба понимали, что выпустить разведчика следовало раньше: Дом приближался к обширному, очень пологому холму, и за холмом могло прятаться что угодно. Вернее всего – конкурент. Теперь Дом был обнаружен, еще не видя противника.
Он замер. Попятился назад. Разведчик, стрекоча мотором, поднимался все выше. На одной из стен появилась транслируемая им картинка.
– Ого! – не выдержал человек.
На противоположный склон холма монотонно и неостановимо, как стихийное бедствие, лез дом раза в два крупнее. Он не сбавлял хода – что крейсеру какой-то эсминец?
– Ничего себе бронтозавр, – пробормотал человек и не удержался от крепкого словца. Ему показалось, что Дом в ответ укоризненно крякнул. Хотя, конечно, теперь Дом оставил опекуемому самый минимум своего внимания.
Крыша Дома раздвинулась. Шесть ракет выехали по направляющим и уставились на холм. Туда же развернулись пулеметные и орудийные башенки, локаторы, постановщики помех, батареи мелких противоракет. Дом сотрясала мелкая дрожь – спешно наращивалась броня.