– Не знаю, – уныло сказал Ремедий. – Спроси у Мракобеса. Я давно уже ничего не понимаю.
* * *
Так и двигался по осенним дорогам караван – комедианты и мертвецы, разбойники и святые, бесноватые и простоватые. Шли они в Страсбург, и путь вроде знакомым был для них, но все никак не могли добраться до цели. Все время мешало что-то. То одно собьет, то другое. А потом и вовсе цель потерялась, и кто был в том виноват, так и не разобрались.
* * *
Клотильда сидит в телеге, полог откинут. В руках у девушки лютня, струны бренькают. Когда телега подскакивает на ухабе, звенят невпопад, а так – довольно-таки ладно. Рядом шагает Бальтазар Фихтеле. Вдвоем слагают песенку, нарочно путая языки – строчку на одном, строчку на другом.
Weisst du, Kind, was Fimbullwetter ist?
[11]Der Sommer kommt nach dem Winter nicht.
[12]– Вот и ученость твоя пригодилась, Фихтеле, – сказал Ремедий. – Все не зря мозолил задницу на студенческой скамье.
Бальтазар фыркнул, а Клотильда исполнила на лютне сложный пассаж и под конец расхохоталась.
Потом оба хором допели:
Und weisst du, wer nach dem Winter kommt?
[13]Und er hat den Namen: Der Angel Tod.
[14]Ремедий покачал головой. Как и следовало ожидать, от него ускользнула ровно половина смысла песни.
– У тебя в ухе дохлая мышь, Фихтеле, – пробурчал он, досадуя на собственное невежество.
– Где? – переспросил Бальтазар. – Где ты нашел у меня дохлую мышь, Гааз?
Клотильда, давясь от смеха, завалилась в телегу.
Ремедий сердито повторил:
– В ухе!
– А ухо, ухо-то где?
– На голове.
– А голова?
– На заднице.
– А задница?
– К ногам приделана.
– А ноги?
– Землю топчут.
– А земля где?
– Во Вселенной. – Ремедий злился уже не на шутку. Ему казалось, что он не сможет долго находить ответы на вопросы Бальтазара Фихтеле. А вопросы вылетали один за другим, как осы из гнезда.
– А Вселенная? Вселенная где?
Ремедий молчал. Ему не нравился весь этот разговор. Но вопрос цеплялся за ответ, а Бальтазар, сволочуга, все приставал: где искать дохлую мышь?
И Ремедий выпалил:
– Вселенная суща сама по себе.
И сам удивился такому ответу.
А Бальтазар склонил голову набок и, как ни в чем не бывало, продолжал донимать монаха:
– И где же Вселенная суща сама по себе?
– В Боге, – сказал Ремедий.
– А где Бог?
– Везде, – сказал Ремедий.
В этот момент Арделио резко натянул поводья, и лошадь остановилась.
– Что там такое? – крикнул Бальтазар, подняв голову.
– Стоит кто-то на дороге, – ответил Арделио.
* * *
На дороге стоял монах. Рослый, тощий монах в коричневом плаще. Стоял он, свесив голову, опустив руки, смиренником. И почему-то никому не захотелось с ним разговаривать.