Заметив Юлиана, он страшно обрадовался.
– Юлиуш! Вот кстати! – закричал Смуглевич и сполз со стола. – Скажи вот ты… – Тут он заметил Доротею, и лицо его сразу приняло совершенно иное выражение. – Добрый вечер, пани…
– Савицкая, – представилась Доротея, протягивая руку.
Смуглевич галантно приложился к ее пальцам. остальные вокруг продолжали галдеть и ругаться, пока Смуглевич не гаркнул:
– Да тихо вы! Смотрите, какую красоту привел Юлиуш…
Доротею тотчас отобрали у Юлиана, усадили на стул, торжественно подали дрянного кофе. Смуглевич объявил:
– Пусть пани нас и рассудит.
И полез в карман за листком с отпечатанным на нем творением Жужи. Замредактора побагровел, закричал: «Увольте!» и быстро выбежал вон, стуча ботинками. Смуглевич не обратил на это никакого внимания, развернул листок и звучным голосом прочитал стихотворение – видимо, уже не в первый раз. Стихотворение называлось «Непримиримые враги» и описывало взаимоотношения двух недругов, каждый из которых был по-своему прекрасным человеком и непобедимым, яростным воином, так что в конце концов эти два врага и сами перестали понимать, какое чувство их связывает – ненависть или любовь. «Враги» были написаны от первого лица, и в последней части лирический герой с похвальной искренностью живописал финальный поединок, в котором ему довелось-таки убить своего врага. Заканчивалось стихотворение строчкой:
«Он мертв – а я, к несчастью, жив!»
Все то время, пока длилось чтение, Юлиан глубоко страдал, но удрать не представлялось возможным, поскольку Смуглевич взял в заложники Доротею.
Когда «Враги» иссякли, снова поднялся общий шум. Звучали реплики вроде: «Немного подработать, конечно, хотя в целом…» и «Заметен определенный творческий рост по сравнению со «Сломанными крыльями»…»
Наконец Смуглевич сказал:
– Что попусту спорить! Пусть скажет дама. На ее суд!
В наступившей тишине Доротея отчетливо произнесла:
– Я бы посоветовала автору вообще никогда больше не писать стихов…
Тишина на миг сделалась страшной. Затем поднялся крик, двое или трое хохотали и хлопали друг друга по спине, несколько человек наседали на Доротею с негодующим «Нельзя вот так сплеча» и «Творческий рост все же налицо».
Смуглевич, бледный, подошел к Юлиану и сквозь зубы процедил, что никогда ему этого не простит, после чего хлопнул дверью.
Доротея храбро сказала одолевающим ее оппонентам:
– При чем тут «творческий рост»… Легко заметить рост от совсем никудышного до просто скверного, только вот зачем? Когда есть люди, которые просто пишут хорошие стихи – готовые хорошие, без всякого «роста»…