– Па-де-де из балета «Лебединое озеро». – Русский попытался изобразить книксен. – Вы любите Чайковского, Нори-сан?
И – все!
Нори стоял с широко распахнутыми глазами и не знал, что сказать! Манера русских разговаривать была их самым действенным оружием. Любую фразу, которую можно было расценить, как утонченную издевку, они произносили так, что невозможно было не поверить в ее искренность.
– Вы бы мощности на пятки добавили, Нори-сан, – посоветовал Брик. – А то ведь, не ровен час, улетите в космос. Что мы без вас делать будем?
И это слышат все находящиеся вне корабля, а еще диспетчер внутренней связи, который, кстати, может переключить разговор на стационарные бортовые коммуникаторы.
– Что вам здесь нужно, Брик-сан? – Голос Нори звучит строго официально и сухо, как опавший осиновый лист.
– То же, что и всем! – радостно улыбнулся Юрик. – Одно общее дело делаем!
Нори включил дисплей заднего вида, чтобы убедиться, что работа по наложению пластыря на пробоину идет по плану. Оказалось, что нет. Пластырная заплата висит на растяжках, техники стоят и чего-то ждут.
– В чем дело, господа? – обратился Нори к техникам. – Почему работа стоит?
– Это я им велел погодить, – как ни в чем не бывало заявил Брик.
– Вы? – Первый бортинженер подался в сторону Брика так резко, что едва не стукнулся забралом о шлем русского. – Какое вы имеете право отдавать распоряжения моим подчиненным?
– Право человека, неравнодушного к тому, что происходит, – пафосно изрек Юрик. – Да вы посудите сами, Нори-сан, для чего переводить столько материала? Нам ведь только до Старой Одессы дотянуть. А вы ставите такой пластырь, будто завтра в бой. Сейчас достаточно какой-нибудь временной залепухой дырку прихлопнуть, а уж на Старой Одессе нас залатают по высшему разряду.
– Брик-сан, я не нуждаюсь в ваших советах, – бортинженер правого края с трудом сдерживался, чтобы не повысить голос.
– Понимаю, – Юрик хотел кивнуть, но шлем помешал.
– Да будет вам известно, Брик-сан, вы вообще не имеете права покидать корабль без особого на то распоряжения капитана или вахтенного офицера.
– На этот счет не беспокойтесь, Нори-сан, – беспечно махнул рукой Юрик. – С вахтенным я договорился.
– Договорился? – непонимающе сдвинул брови Нори.
– Ну да, – снова попытался кивнуть Брик. – Сегодня старший вахтенный офицер Ёситика, мировой мужик.
– И Ёситика-сан дал вам разрешение выйти из корабля? – еще раз, не веря своим ушам, переспросил бортинженер правого края.
– Хотите, я сейчас с ним свяжусь? – предложил Юрик.
– Не стоит, – отказался Нори.
У него были подозрения, что русский блефует. То есть Нори, конечно, не сомневался в том, что Ёситика действительно дал русскому разрешение на выход из корабля. Вот только мотивировать это свое желание покинуть корабль Брик мог весьма своеобразно, оставив за кадром основную причину, каковой, по твердому убеждению Нори, являлось намерение русского в очередной раз покрасоваться перед экипажем. Русского, конечно, можно было вывести на чистую воду, но затевать мелкую склоку на глазах у подчиненных не хотелось.