– Идем, – полковник повернулся к Андрею спиной и быстро побежал вверх по ступеням.
Дежурный по штабу предупредительно распахнул перед ним дверь.
Шагадди и Юнни, сидевшие за пластиковой перегородкой в помещении дежурного по штабу, увидев вошедших, вскочили на ноги. Обоим уже было известно, для чего их вызвали в штаб, а потому каждый из них немного нервничал. Вот только проявлялось это у них по-разному. Юнни был задумчив и то и дело критически осматривал свои коротко обрезанные ногти. Шагадди постоянно крутил головой по сторонам и без конца скалил большие неровные зубы.
Полковник знаком велел им следовать за собой.
Шагадди, не решаясь при полковнике заговорить с Андреем, только заговорщически подмигнул ему и постучал указательным пальцем по своему нагрудному шеврону, спрашивая тем самым приятеля, почему он до сих пор не сменил знаки различия.
Полковник Бизард первым вошел в свой кабинет и сразу же направился к столу.
– Вас ожидают там, – взглядом указал он на дверь комнаты для совещаний, после чего опустился на стул и с совершенно безразличным видом углубился в изучение каких-то лежавших перед ним бумаг.
Андрей смущенно кашлянул в кулак, подошел к указанной двери и дважды коротко стукнул в нее суставом согнутого пальца.
– Разрешите? – спросил он, чуть приоткрыв дверь.
– Входите, входите! – раздался приветливый голос с той стороны.
Андрей открыл дверь шире и вошел в комнату.
Следом за ним вошли и Шагадди с Юнни. Последний аккуратно прикрыл за собой дверь.
– Приветствую вас, друзья мои!
Человек, сидевший почти у самой двери, был совершенно не похож на военного. А уж тем более на генерала Генерального Штаба Пирамиды. Мундир на нем был хотя и генеральский, но изрядно поношенный и помятый. Сапоги были перепачканы дорожной грязью. От пластикового козырька фуражки, небрежно брошенной на стол, был отколот небольшой треугольный кусочек. Все это совершенно не соответствовало привычному образу безукоризненно одетого, отменно вышколенного штабного офицера, пахнущего одеколоном и дорогим табаком.
Странный генерал оказался довольно-таки преклонного возраста. У него была совершенно лысая, гладкая и лоснящаяся, словно смазанная тонким слоем прозрачного жира, голова. Широкие губы были растянуты в приветливой улыбке, но при этом большие, почти круглые глаза смотрели холодно, если не зло.
– Проходите! – Генерал протянул руку в сторону противоположного конца стола. – Присаживайтесь!
Сам он при этом поднялся на ноги, оказавшись между солдатами и дверью, в которую они вошли.
Воспользовался предложением присесть только непосредственный, как всегда, Шагадди.