Внизу, отголоском далекой бури, шумело незримое в навалившейся тьме море, морянки молчали, видно ушли с прибрежных скал, опасаясь разыгравшихся волн. Не усидевшая в одиночестве Дива скрипнула дверью, высветив масляной плошкой всю поляну у дома, позвала нетерпеливо, беспокойно, темнота отозвалась лишь потревоженным эхом.
– Эгей, Микулушка! – снова окликнула она, настороженно озираясь и прислушиваясь к каждому шороху. – Ты где?!
Не дождавшись ответа, зябко поежилась и добавила совсем тихо:
– Мне одиноко и страшно одной… Никогда раньше так не было…
– И не будет! – почти в самое девичье ухо ответил неслышно подкравшийся паренек.
Дива аж вскрикнула от неожиданности, оглянулась и строго оглядела широкоплечего витязя с головы до ног, даже кулачками в бока уперлась для грозности:
– Я тут беспокоюсь, зову, чуть не плачу, а он подкрадывается аки дикий зверь! Не соромно?
– Вот глупенькая! – нежно шепнул Микулка, скинув в траву оленью тушу. – Я же тебя люблю как…
– Ну, скажи, скажи! – уже озорно улыбнулась девушка.
Грусть и тревога в глазах мигом сменились радостным облегчением.
– Ну… Как хорошо поспать, как покушать всласть… – в тон ей улыбнулся паренек.
– До чего же ты вредный… – ласково молвила Дива обвивая руками крепкую шею. – И до чего ж я люблю тебя… Тоже словами не выразить!
Она тронула его губы своими, распущенные волосы мягко заструились по плечам, послушно играя при каждом движении.
– Устал, наверно, с охоты? Такого оленя загнать…
– Для тебя старался! – похвастал Микулка. – Телок молодой совсем, вкусный… Мне его загнать старый друг помог, я от того и задержался, что мы с ним парой слов перемолвились.
– Друг? Хотя тебе не удивляюсь, ты и на дне морском друзей сыщешь, не то что в ночном лесу. Добрый ты… Самый лучший!
Молодой витязь подхватил жену на руки и хотел было войти в дом, как расслышал едва приметный крик, даже скорей ощущение крика.
– Слышишь? – тихонько спросил он девушку.
– Что?
– Вроде кто-то кричал человеческим голосом… Там, на полудне, у моря. Вот же незадача, волны шумят как назло!
Прибой снова грохнул о скалы, откатился, затих, и в этот миг уже явственней разнеслось над волнами и лесом:
– Микуууулаааа!
Микулка вздрогнул и опустил на землю молодую жену.
– Кто-то кличет меня! – встревожено шепнул паренек, ощутив, как отчаянно дернулось сердце. – Принеси меч из светлицы, догонишь меня у моря! Да, и света возьми, а то пока луна из-за гор выползет… Я буду у скал возле самой тропы.
Дива побледнела, как бледнеет небо перед близким рассветом, повернулась и без лишних слов скрылась в избе. Нехорошее чувство гнало вперед, не давая остановиться, подумать, поддаться тревожившим мыслям.