– Победить Змея… – закончил за него Микулка.
Над столом нависла тяжелая тишина.
– Так вот вы какие, витязи… – опустив взгляд произнес Твердояр. – Совесть мне теперь спать не даст. Накричал на вас, возвел напраслину, а вы жену мою спасли от злой участи, и весь город решили избавить. Могли бы сейчас спокойно уйти, ан нет, остаетесь, жизнью рискуете! Хотя от горожан добра не видали.
– Да что там! – отмахнулся стрелок. – За свое ты уже извинился, а мы худого не помним. Тем более правды в твоих словах больше чем кривды – на усобицах ныне многие наживаются.
– Но не вы…
– Тебе-то откель было знать? Брось, говорю! Забыли и все. А вот за помощь спасибо, без нее нам не сковать бы добрые наконечники. Так что в общее дело ты свою толику внес, так ли, други?
– Верно кажешь! – кивнул Микулка. – Вернее и некуда. А горожане просто не ведают что творят, не выучены бороться, приучились искать выход попроще. Сейчас дали жертву, отстал Змей, следующего разу тоже кого-нибудь сыщут, Русь чай не маленькая. Так и живут. И прожили бы, да только не ведают, что каждая жертва Злу, каждый шаг в сторону кривды, по простому пути, ведет к укреплению Зла.
– Не давать они тоже не могут… – пожал плечами кузнец. – Против такой силищи не попрешь. Спалит Змей город и делу конец. Это вам хорошо, вы могучие! Вчетвером два десятка погнали, с одним-то мечом. Да… А они простые, не сдюжить им.
– Неправда, – вступился за паренька Ратибор. – Их числом можно сделать гораздо больше, чем нам, четверым, пусть даже со всем умением. Беда в том, что каждый средь них сам за себя. Мне кажется, что предела человеческим силам нету вовсе, но они не в одном человеке, а в единении многих. Если бы города объединились, да не один-два, а вся Русь, то этого Змея гнилой репой закидали бы до смерти. Думаешь почему мы вчетвером друг за друга держимся? Знаем – поодиночке нам цена в копейку. Такие вот дела…
Хозяин призадумался, а стрелок пошел сменить Волку повязку.
– Ладно, – улыбнулся Микулка. – От одних разговоров дело с места не сдвинется, пойду я веревку плести, а то ведь еще поспать надо будет, завтра Боги пошлют день не из легких.
Серое промозглое утро залило светлой краской тонкую кожу оконца, взъерошенный петух натужно взлетел на соседский плетень, закричал хрипловато, разгоняя ночные страхи и зазевавшуюся нежить. Микулка уже не спал, встал до зари и теперь склонился у остывающего горна, руки старательно плели уже третью тугую косу. Непривычные к тонкой работе пальцы работали медленно, аккуратно укладывая шнуры, как выучила хозяйка – до этого выплетать косы просто не доводилось. Закончив работу, он навязал петли на концах, подхватил витые пеньковые шнуры и вышел во двор, попробовать натянуть лук.