Моника со злостью дала по газам, и машина шустро завиляла по оживленной трассе.
– А Лера что же? – треснулась о спинку переднего сиденья Люся.
– А что Лерка – она же ж не дура! – фыркнула Моника. – Она мигом сообразила, что уж лучше такой журавль, чем никакой синицы. Короче, промеж них произошла пылкая любовь. И длилась эта любовь до тех самых пор, пока Лерка в Москву не умотала.
– В Москву? – ахнула Василиса. – Это зачем же?
Моника снова обернулась к подругам всем телом:
– Вы чо – совсем? Как это зачем? Нет, ну, наверное, Лерка не дура! Ей же ж хотелось на артистку учиться! А там у нее то ли тетка, то ли дядька, то ли бабушка какая отыскалась, ну и мотанула она в столицу, у нас-то в городе откуда артистам взяться!
– Так Лера закончила театральный институт? – удивилась Люся.
– Ой, господи, ну кто ее туда возьмет? У их и своих артистов девать некуда! Никуда она не поступила. Просто уехала, да и все. Мы потом с ней растеряли друг друга. И больше никогда уже не виделись, – печально закончила Моника и, похоже, продолжать повесть не собиралась.
Подруги помолчали согласно грустному финалу, а потом Люся не утерпела:
– И что же дальше? Вы так и не общались?
– Говорю же вам – больше так и не виделись, – пояснила Моника, но тут же продолжила: – А потом мы с Леркой заново познакомились. Прикиньте – я уже магазин открыла, и вдруг приходит ко мне дама. И хочет купить костюм, такой – от Кардена. Хороший костюм, дорогой, у нас его девчонки в ателье по заказам шили. Ну я, конечно, продаю, нахваливаю, а эта дама мне и говорит: «Манька, ну хорош мне лапшу развешивать, давай скидывай цену, все равно он столько не стоит». И я, знаете, сразу как-то насторожилась. Не потому, что она деньги платить не хотела, а из-за этой самой Маньки. Так ведь меня только в детстве звали, чтоб, значит, не слишком со своим именем выпендривалась. Меня маменька в честь какой-то артистки назвала, а я, значит, теперь всю жизнь с этим имечком тоскую. Но сейчас-то ничего, привыкла, а вот раньше мне просто проходу не давали – Манька, и хоть ты тресни! А еще Мотькой звали. Ну, короче, у кого как язык скособочится. И тут, значит, опять Манька! Я пригляделась внимательно и сразу ее узнала – Лерка! Лера, задери холера! Ну и давай мы снова дружить. А чего ж нам не дружить? У меня магазинчик, у нее какие-то дела в администрации, то есть деньги водятся, очень подходящая дружба получается, я подсчитывала. А Лерка мне потом рассказала, что у нее ни фига с этим искусством не получилось, в Москве она просто работала какой-то учительницей или воспитательницей, хлебнула лиха и приехала жить в родной город – якобы здесь и стены помогают. Но в Москве зато у нее сын образовался – этот самый Миша! Вот так и встретились.