У Гути перехватило дыхание. Не настолько распространено имя Севастьян, чтобы быть такому совпадению. Но и в удачу не верилось.
– Это какой Севка? – пролепетала она. – Как он выглядит? Фамилия как?
– Ну говорю же, старый уже, меня, кажется, лет на двадцать старше, что ль… А фамилия ихняя Рожкины.
– И что? И что Севка-то? Сидит, значит, с мамой, чай пьет? – торопила Гутя.
– Какой чай! Тетка Люба самогон хлещет, а он так – то ль банан, то ль яблоко грыз. Не пил, за рулем потому что. Ну так вы слушайте, как я Томку-то пристроила! Сидит тетка Люба и пьяными слезами моется. «Севушка, грит, ну че ж тебе теперь, век в бобылях болтаться?» И ко мне: «Ты, грит, Наська, взяла б да вышла за Севку. Чем плох мужик? Квартира своя в городе, машина есть, получает хорошо. А ты б ему деток нарожала!» Ну я деток-то хоть сейчас, токо не от Севки. Как же можно от него, коль у меня Митька есть и тоже как есть в городе квартиру имеет! Я сама хихикаю, а на ус мотаю. Севка-то помаялся с матерью, а потом и домой, в город собираться стал. Ну и я за им увязалась. Грю: «Отвезите меня, Севастян Ефимович, до общежития».
– Довез? – еле дышала Гутя.
– Ну а чего не довезти? Он же меня не на себе пер! А я хитрая такая, все у него расспрашиваю – где живет, в каком доме, в какой квартире, а потом взяла, да сумку-то в его машине и оставила!
Простенькая с виду Настя так увлеклась своим рассказом, что не замечала, как с каждой минутой у гостьи менялся цвет лица. Ни один хамелеон не смог бы теперь посоперничать с Гутей.
– Так ты сумку-то специально оставила, что ли? – сидела она теперь бледно-голубая, как снятое молоко.
– Ну а как же! – все больше восхищалась собой хозяйка. – Так вы дальше слушайте! На следующий день к Томке прихожу и грю: «Томка! У меня такой знакомый – закачаесся! Че там Митька! У этого и квартира, и машина, и деньги! Не веришь, я сегодня к нему за сумкой пойду, можешь со мной сходить». Томка вся, знаете, как сторожевая собака сделалась – уши торчком, спина как спица выпрямилась. «Пойдем, грит, посмотрим, что там у тебя за знакомый с машиной». Пришли, Севка открыл нам, я сумку беру, а сама гляжу – вижу, Томка ему в глаза заглядывает, а он от удовольствия плавится. Вот так и свела их. Потом они встречаться стали.
– Откуда… ты знаешь? – сморозила глупость Гутя. – Может, они и не встречались вовсе?
Настя победно взглянула на гостью, засунула в рот печенье и усмехнулась с полным ртом.
– Ага, не встречались. Томка же мне рассказывала. Она и Митьке говорила. Митька оттого и на меня позарился – все перед ей притворялся, вроде как на меня глаз положил. Это чтоб, значит, Томка ревновала. А чего ревновать, коль не любишь?