Из слов Толика Голышенко что получается… Скажем так – в денежных интересах он временно прикинулся погибшим. Однако роль усопшего его не устроила, и он решил возобновить брачные отношения со своей же вдовой. Подкараулил Дронову и обрадовал женщину, что она никакая вовсе и не вдова, а потому им надлежит проживать совместно, как и прежде. Та заартачилась. Ты, мол, не Иисус Христос, и никаких тебе воскрешений не полагается. Парень силой утащил бывшую супругу и запер ее у себя на даче. При этом он исправно ее кормил, а попутно убеждал, что она не права. А потом, в один из дней, когда в очередной раз Толик отправился за провизией, его возлюбленная взяла да и сбежала… А почему она раньше этого не сделала? Может быть, оттого, что Голышенко был более бдителен, а может… А может быть, ее кто-то выпустил. И этот же «кто-то» потом взял и убил Дронову. Опять же, выскакивает вопрос – зачем ему надо было освобождать пленницу, чтобы потом убить? Либо Дронова вела себя слишком вызывающе (а с чего бы ей так себя вести с освободителем?) либо… либо Дронова что-то знала, ее освободили и… А если ее никто и не освобождал? Просто вели наблюдение за дачей Голышенко и, как только женщина убежала, ее тут же догнали и… А зачем? В общем, получалось, что с каждой минутой у Зинаиды клубок все больше запутывался. К тому же у нее никак не выходило приклеить к убийству несчастной Ирины Дроновой нападение на подругу Нюрку. А связь определенно была, Зинаида это прямо печенкой чувствовала.
Корытская завозилась на заднем сиденье, улеглась удобнее и снова принялась шлепать губами, то есть думать.
Итак. Голышенко получили письмо, оно теперь у Зинаиды в кармане. И тот, кто написал записочку, знал о Голышенко многое. Причем не только о Толике, но и о Неле. Ведь женщина никому из своих соседей ничего не рассказывала. Они с ней в одной квартире столько времени жили, а Зинаида даже не догадалась, что ребенок вовсе не девочка Дашенька, а, наоборот, мальчик Саша! А кто-то это знал. Причем кто-то не из старых знакомых Нели, потому что если бы женщина кого-то увидела, она бы определенно насторожилась. А собирать долгое время информацию и оставаться незамеченным очень нелегко. Если, конечно, в старых знакомых скромной портнихи не водились профессиональные шпионы. Значит, это кто-то… Может быть, те, кто заказал Толику машину, нашли его и… Нет, они сразу бы прикончили «усопшего» за такие его выкрутасы. Во всяком случае не стали бы тайные записочки писать, а прижали бы в углу где-нибудь.
Тогда… Может, это Иван Мышкин? Мысль, конечно, идиотская, но ведь отчего-то он сегодня вызвался везти Зинаиду в эту деревеньку! И причем так настоятельно себя предлагал! А зачем? Ну, скажем, ему сильно мешала Даша… нет, вернее, Саша. Допустим, прыгал ему по голове ребенок, надоел, и парень решил от докуки избавиться. Вот и стал выяснять, что там за люди такие наверху живут, которые ему отдыхать мешают. Между прочим, кажется, и с Нюркой он успел поцапаться. Точнее, она с ним. А за Нюркин язык запросто можно кирпичом по голове надавать. А что? У Зинаиды нередко возникает такое желание, когда Нюрка начинает ей рассказывать про молодых любовников: «Ах, он никак не дает мне тридцать!». Правильно, разве он будет тебе больше давать, если ты еще на него завещание не переписала! Решено: Иван Мышкин – замечательный подозреваемый, просто конфетка.