– Ничего, завтра как приду пораньше в больницу, так и не уйду, пока все не узнаю, – решила для себя Зинаида.
Утром идти никуда не пришлось. Еще не открывая глаз, Зинаида почувствовала, что по щеке кто-то ползает. Лихо хлопнув предполагаемую муху, она ухватилась за чью-то руку.
– Ого! – воскликнул знакомый, близкий голос. – Это за что же?
Она открыла глаза: перед ней на стуле, в пальто, восседал Игнатий и хитро щурил глаза.
– О-о-о-ой… – растерянно полепетала Зинаида, представив себе, как сейчас выглядит. – Юлька, черт возьми! Я ведь отобрала у тебя вчера ключ! Как ты Плюха-то впустила?
Немедленно появилась изумленная Юлька.
– Что значит «как»? Через двери! Вашу комнату ключом открыла, у нас же с Игорьком запасной есть. Не, а чего же, – ждать, пока вы глаза продерете? Так от вас все мужики убегут, не дождутся.
– Вот ведь правильно девочка размышляет, – сочувственно качнул головой Плюх. – Зин, а ты бы это… не валялась в неглиже, к тебе сейчас гости нагрянут.
– Ка… кие гости? – еще больше закуталась в одеяло Зинаида.
– Высокие. Сама же просила. Давай, вставай, я отвернусь.
Плюх поднялся и подошел к окну. Из двери – не иначе, как подслушивала, – выскочила Юлька и сунула Зинаиде роскошный шелковый халат, необыкновенной расцветки.
– Идите, переоденьтесь, – толкала она хозяйку в ванную.
– С кого ты сняла эту прелесть?
– Потом расскажу, идите.
Зинаида пробыла в ванной долго. Надо было умыться, накраситься… А самое главное, она просто никак не могла вспомнить: каких гостей она вчера зазвала. Ромку с Аней, что ли? А откуда про это Плюх знает?
Когда Зинаида наконец вернулась в свою комнату, которую заботливо на скорую руку прибрала Юлька, там сидели вчерашний господин, Вероника Моткова и еще какой-то невзрачный мужчина в темном пуловере и джинсах.
– Ну, вот и наша героиня! – воскликнул вчерашний господин так, будто в комнату вошла пятилетняя именинница.
– Простите, не знаю, с кем имею честь… – напыщенно дернула головой Корытская.
С ней рядом сидел Игнатий, она прекрасно наложила макияж, даже в чей-то красивый халат принарядилась, то есть выглядела изумительно, а потому могла себе позволить покочевряжиться.
– Ой! Зинаида, ва-аще, блин! Это ж мой папик! – гаркнула живая и здоровая Моткова, но, поймав взгляд отца, вдруг кардинально переменилась. Откашлялась, смущенно повела плечами и перешла на нормальный русский язык: – Зинаида, это мой папа, прошу любить и жаловать.
– Вы хотели узнать подробности дела, я вас правильно понял? – вежливо спросил Мотков. – Я вам привез товарища, и он уже сейчас может кое-что прояснить. Думаю, его рассказ будет интересен для всех.