– И эта туда же… – фыркнула Татьяна и стала разрабатывать план.
Во время еще одного разговора она искусно вызнала, что старушка хранит деньги в погребе старого дома, и что дама страсть как боится там ночевать одна, а потому все чаще остается у дочери. В общем, дело оставалось за малым. Рудина была для Татьяны идеальным вариантом: богатых бизнесменов она побаивалась, слишком хорошо у тех поставлена охрана, да и вычислить похитителя специалисту большого труда не составило бы. А вот старушка…
А у Вадима дела шли своим ходом. После того случая он от Кристины отошел.
– Да, да, я знаю! – воскликнула Зинаида. – Он с девочкой из института стал ходить. И она поставила Кристину на место. При всех!
– Мы в курсе, – подтвердил Игнатий.
– Так, так, – мотнул головой Евгений Николаевич. – Тогда вы знаете и про избиение, да?
– Еще бы не да! Я же его и нашла! – подтвердила Зинаида.
– Вот этот случай и подтолкнул Татьяну к решительным действиям.
Татьяна вызнала, в какой день Рудина будет у дочери, проследила за ней – та действительно отправилась к Валентине – и спокойно стала дожидаться темноты. Поздно вечером она взломала окно на веранде дома и беспрепятственно залезла в погреб. Она была настолько уверена в том, что ей никто не помешает, что ничуть не торопилась: развернула тряпку, в которую были завернуты деньги, и убедилась, что старушка не врала. Неизвестно, что случилось, но именно в тот вечер Рудина вернулась от дочери домой.
– А мне известно! – снова вклинилась в рассказ Зинаида. – Дело в том, что у Вали, дочери Софьи, был мужчина, Генка, и они постоянно с мамашей ругались. А потом Генке надоело, и он просто выставил Софью Филипповну из квартиры в подъезд. Все, теперь молчу.
– А вот как… Что ж, тем более, все логично получается: дочь неожиданно выставила мать и та прибыла в свой домик на собственную погибель.
Софья Филипповна, когда увидела, что Татьяна роется в ее деньгах, подняла истошный крик. Вернее, она намеревалась закричать, но Татьяна зажала ей рот. И все же старушка никак не желала расставаться с деньгами. Она пыталась мычать. В ночной тишине и этот звук мог насторожить посторонние уши. И Татьяна зажала ей рукой и рот, и нос. Справиться с маленькой женщиной у Боевой хватило сил. Она не слишком испугалась даже тогда, когда Рудина затихла и перестала вырываться. Уже понимая, что женщина мертва, Боева собрала деньги и решила вину за собственное преступление перекинуть на ненавистную Кристину. Фломастером, который валялся на столе, она на руке уже покойной Рудиной написала: «Я не такая», то есть то же самое, что девчонка написала на руке ее сына. Но потом все же передумала и подожгла старый дом. По ее подсчетам, ветхое строение должно было сгореть за полчаса. Однако соседи оказались бдительнее, чем она предполагала, и тело несчастной осталось почти не тронутым огнем. Самое интересное: никаких улик на месте преступления не нашли.