– Но… но ведь с Ивской работает не одна Хорь, – осторожно напомнила она.
– Да. Не одна. Но и остальные тоже… Парикмахерша эта, Моткова, меня однажды так обкромсала, что все вообще подумали, что я плешивый!
Зинаида внимательно уставилась на обширную плешь собеседника. Странно, она всегда считала, что если плешь во всю голову, то тут парикмахер уже погоды не сделает, как ни подстригайся. Однако мужчина думал по-другому.
– Это я из-за нее плешивый такой, – доверительно сообщил он новенькой официантке. – Я ведь кудрявый сначала был. А потом сюда пришел, сразу после аварии. У нас материал разгружали, ну и ящик с брусками мне на голову опустился. И я сразу сюда! А эта Моткова… Вот в кого она меня превратила, видите? – Мужчина звонко пощелкал себя по блестящей голове. – Волосы все повылазили и больше не растут! Я даже в суд на нее хотел подать, но Елена отговорила. А та ходит, как цапля, на всех плюет со своего двухметрового роста. А чем гордиться-то? Кости торчат, как у обглоданной селедки, во все стороны веером. Да еще и хромая, как утка!
– Но…
– А Софья! Старуха уже, а туда же.
Зинаида замерла. Неужели мужчину так понесло, что он и покойницу не пощадит? Или не знает про ее гибель?
– Софья Филипповна? – уточнила она.
– Она. Тут только одна Софья. Да и этой не нужно! Вякает только в ухо Елене всякую чушь! – Оперный фанат съежился, скривил лицо на манер печеного яблока и закривлялся: – «Еленоська Сельгевна! Красависа наса, благодетельниса! Еззайте за граничку одна, на фиг мы вам нужны такие уроды!» Тьфу!
– Не плюйтесь, мне потом мыть, – непроизвольно вырвалось у Зинаиды.
– А как не плеваться? Как ее вспомню… Вся такая благородная, правильная, а сама…
– А чего сама? – насторожилась сыщица.
– Да ничего! Просто хотела театр этот к своим сморщенным рукам прибрать! – выкрикнул мужчина и откинулся на спинку стула.
Стул так скрипнул, что даже Татьяна за стойкой подскочила. Так, на всякий случай – если клиент рухнет вместе со стулом, чтобы поспешить и его поддержать… Но он не рухнул.
– Театр прибрать? Разве такое возможно? – заморгала Зинаида.
– А черт его знает, – отмахнулся толстяк. – По закону, наверное, нет, только…
– Ну, говорите же, чего мычите-то?
У Зинаиды уже терпения не было разговаривать с этим недоразвитым мужиком! Имеет кучу новостей и до сих пор не может подойти к главному! А собеседник, видя, как загорелись глаза женщины, нарочно томил, выдерживал паузу. Он даже налил себе в высокий стаканчик минералки и, сощурившись от блаженства, принялся медленно пить.
– Чего «только»-то? – теребила его Зинаида, но тот никак не мог напиться.