– Да нет же, я нормальная. Я к ней днем ходила. Это она ненормальная – рассказывает про Софью, а сама все время врет! То говорит, что матушку свою любила, а то проболталась, что ей свободы хотелось, и, вроде бы, ее кончину она где-то даже одобряет. Представляешь? И вообще! Я к ней прихожу, а она мне сначала не открывает. У меня тут же зародились сомнения… Я же тебе рассказывала, что я опытный детектив. Рассказывала или нет?
Боева молчала – то ли внимательно слушала, то ли в очередной раз задремала.
– Ты слышишь, Тань? Рассказывала? Чего молчишь-то? Одним словом, Валентина что-то скрывает! – упоенно продолжала Зинаида. – Под конец беседы я у нее адрес Софьи попросила… Алло! Тань, ты спишь, что ли?
– Не сплю я, слушаю… – отозвалась подруга. – А зачем ты у нее адрес просила? Я же тебе его дала. Потеряла?
– Нет, просто забыла, что у меня твой план в кармане, и попросила. И, представляешь, она мне сказала! Адрес сказала!
Татьяна фыркнула:
– И чего? Все нормально, она сказала…
– Да нет же! В том-то и дело! Она сказала адрес, я туда прибыла, а там совершенно чужие люди живут. А Софью Филипповну и не знает никто! Не жила там такая, понимаешь? И пожара никакого там не было.
– А… а зачем тебя туда Валентина отправила? – понемногу начала соображать Татьяна.
Зинаида задумалась. Как бы так объяснить… Валентину вроде подставлять не хочется, вдруг это у нее синдром какой-нибудь, на нервной почве…
– Ты знаешь, Тань, мы с тобой завтра об этом поговорим, чтобы не по телефону, хорошо?
– Да уж куда лучше! Только тогда на кой черт ты меня ни свет ни заря подняла? – ругнулась Татьяна и отключилась.
Зинаида накрутила бигуди, наложила питательную маску на лицо и прилегла.
Очнулась она, когда солнце уже вовсю щекотало ресницы и спать дальше не было никакой возможности.
– Батюшки! – подпрыгнула она с кровати. – Это сколько ж времени? Ой-ой-ой! Мне же через полчаса бар открывать!
В баре она была через двадцать семь минут. И не важно, что кудри так и лежали на голове, свернутые в трубочки, что лицо оплыло от питательной маски, а ажурная кофточка оказалась надетой наизнанку, зато на работу она не опоздала.
Не успела она привести себя в порядок, как стали прибегать сотрудницы театра. Сначала прибежали две серенькие, тихие, как мышки, женщины, попросили парочку бутербродов и, схватив картонные тарелочки, унеслись вместе с бутербродами.
– Интересно, как я с ними познакомлюсь, если они ни на минуту не задерживаются? – пробурчала Зинаида, укладывая вздыбившиеся кудри. – А познакомиться нужно, ведь смерть Софьи Филипповны как-то связана с театром, недаром же у нее на руке была надпись: «Я не такая!» И у Вадьки тоже. Только Вадька ничего не видел и не помнит. Хм, а так ли уж ничего?