Татьяна уже сдерживалась из последних сил – на пять минут вырвалась, Вадька дома один, а этот… Зинаида и вовсе не стала слушать оратора.
– Это вы на что намекаете? Если мы вас сигаретами угостили, так и пенсию вам должны выколачивать? Да вы еще ничего толком и не рассказали! Вот, к примеру – кто такая Лукинична? Почему здесь стала жить Софья? Кто приходил к этой самой Софье? Ну?
Мужчина загрустил. Похоже, все что знал, он уже выдал, а теперь и не знал, что бы еще такое рассказать, потому что он, дурак, не догадался попросить еще и пивка для утрешнего настроения. И теперь мучительно соображал, чем бы угодить дамочкам.
– О! – придумал он. – Я-то ни хрена не знаю про ваши бабьи финтиля, а вот баба моя, та все знат! Давайте-ка я ее крикну… Надька!!! На! Дю! Ха!!! – тут же заорал он так, что в соседних домах зажглись окна. – Надька, ядрена баба! Выдь, муж зовет!!
Какое-то время в доме наблюдалось затишье. Потом заскрипела калитка, и на дорогу вышла щупленькая женщина в старом ватнике и в огромных калошах на босу ногу. Она повертела головой, пытаясь сообразить, откуда это ревет ее суженый и, завидев мужа в машине, бойко двинулась к двери.
– Надежда… – распахнула заднюю дверцу Зинаида, желая пригласить возможную свидетельницу в салон, чего ж ей морозиться.
Но женщина, которая, к слову сказать, оказалась достаточно молодой, всего лет тридцати пяти, уставившись на даму в автомобиле, вооруженную топором, отреагировала весьма странно. Она вдруг радостно разулыбалась и с надеждой в голосе, заикаясь, пролепетала:
– Де-девоньки… вы чего, моего Вовку того? Спереть собираетесь? Вы его в заложники, да? Ой, надо ж, дело-то какое… – Женщина от растерянности хватала себя то за воротник, то за карманы, пыталась спрятать довольную улыбку, но радость так и брызгала из глаз. – Девоньки… вы подождите, а? Я быстренько… Только сразу говорю – у меня денег за него нет! Подождите, я сейчас…
Подруги еще ничего не успели сообразить, а она уже отбежала к соседнему дому и заголосила не тише своего мужа:
– Лилька!!! Лилька бешеная килька! Выглянь в окно-то! Видала?! Вовку мово-то бабы украсть решили! Воруют, грю, мово-то! Я те всегда говорила – мой Вовка пошибче твоего задохлика будет! А ты все «Антосик», да «Антосик»… Только твой-то долгоносый никому и не сдался, а я за свово счас деньги стрясать зачну!
Затем с чувством исполненного долга Надежда ринулась к машине:
– Чего вы, девоньки? Значица, Вовку моего забрать решили? Токо вы мне сразу обскажите, вы как хотите: мне за его деньги дать, или чтоб я вам за его дала? У меня нет, лучше даром берите!