Зинаида резко открыла глаза и, не меняя позы, отчеканила:
– Кто? Кто из вас решил осчастливить меня этой… гильотиной? Если признаетесь добровольно, не выселю.
Юлька вышла из укрытия, лицо ее повело куда-то на сторону, и девчонка от обиды даже осипла:
– Ка… кх… как, то есть, выселю? Чем же вам гильотина… то есть кровать не приглянулась? Между прочим, на ней в восемнадцатом веке спала сама княжна Тараканова!
– Это когда ее в камере держали, да? – тоже обиделась Зинаида. – Откуда, интересно знать, ты про княжну узнала?
– Сама догадалась! – гордо вздернула головку дивчина. – И все равно! Это раритет! Мы на блошином рынке специально для вас купили, для стиля!
Зинаида поднялась с кресла и ногой пнула железную конструкцию. Та звонко задребезжала.
– Юля, у нас нет блошиных рынков. Вы ее просто подобрали на помойке! Да! Потому что такой срам даже в комиссионке никто продавать не станет – не примут!
– Ха! – тоже двинула кровать ножкой Юлька. – Почему это ее не примут? Вашу, значит, приняли, а это произведение старины… Мы с Игорем ее на себе тащили, чтобы вам приятное сделать, потому что в журнале точно такая же сфотографирована, и написано, что это очень модно. А вы сейчас на такой работе… Вам нельзя на какой-то простой деревяшке спать, не престижно! А если, не приведи бог, у вас какой мужчина переночевать соберется? Это что же, его на вашу рухлядь укладывать? Да мы с Игорьком умрем от позора!
Тут Игорек решил вступиться за хозяйку:
– Ну, что ты, Юленька. Может, у Зинаиды Ивановны на ее рухляди полгорода переночевало, и никакого позора, а вот это… – Он тоже ткнул ногой кровать и договорить не успел.
Железная койка, не выдержав такого наплевательского отношения к своему почтенному возрасту, покачнулась и со страшным грохотом рассыпалась. Мурзик от испуга рванул к форточке, снизу забарабанили соседи, и Юлька побежала с ними ругаться. Игорь просто ухватился за голову и выскочил из комнаты, Зинаида горько завсхлипывала – тихий, уютный вечер сегодня погиб. И еще большой вопрос, как пройдет ночь.
Кот балансировал на форточке и дикими воплями грозился выброситься с третьего этажа, чтоб уже покончить с такой жизнью. Зинаида попрыгала возле окна, но стянуть Мурзика не получилось, тот вцепился в раму когтями насмерть. Пришлось карабкаться на подоконник и снимать несчастное животное:
– Мурзон… – позвала она, с трудом удерживаясь на узенькой дощечке. – Мурзик, чего уж так сразу, из окна? Ну, отцепляйся же, не хватайся когтями… Ты можешь спать в кресле, а я в… мне… Ой, хоть прямо под порогом укладывайся! К Татьяне, что ли, попроситься?