Зато он вдруг отчаянно замахал руками, задрыгал ножкой и забормотал:
– Анна! Я бы попросил вас меня не домогаться! Уб-берите ваши руки, прямо пиявка какая! И вообще! Я… запомните уже! Я очень люблю свою жену, и… и у меня алименты!
Зинаида ошарашенно смотрела на Игнатия и по инерции дергала его за руку. Такого откровения она не ждала. Ну, что ж… что ж… сегодня пусть спит, а завтра… Черт, алименты-то она как-нибудь переживет, а вот что делать с женой любимой? Ладно, она потом придумает ему наказание, а пока пусть валяется на кухне. Нечего всякую дрянь к себе в комнату тащить. Пусть тут спит! Без одеяла!
Она направилась к себе в комнату, намереваясь как следует взгрустнуть. А еще… Еще завтра она сразит его красотой и оставит без внимания. Да! Оставит без внимания! И вообще, что-то ей подсказывало, что она совсем скоро отыщет себе прекрасного принца, например по объявлению в газете, и тогда этот Плюх… Дальше она додумать не успела – так и уснула, сжав кулаки и сурово сдвинув брови.
Утром, как ни странно, Зинаида даже не проспала на работу, а напротив, вскочила раньше обычного. Вспомнив вчерашние происшествия, а также вероломное предательство возлюбленного мужчины, она пружиной вылетела из кровати и на цыпочках понеслась в ванную. Включив ледяной душ – Зинаида читала, что только ледяной возвращает утраченную молодость и придает бодрости, – она мысленно перекостерила всех мужчин в целом, а Плюха индивидуально, и нырнула под струи. В первый миг женщина задохнулась. Кажется, даже сердце ее остановилось, не ожидая от хозяйки такого истязательства над своим организмом. А уже в следующую секунду стены старого дома потряс мощный рев – визжать Зинаида не умела. В стены забарабанили чуткие соседи. Правда, Юлька с Игорем так и не взволновались – будильник еще не звенел, а больше ничто не могло нарушить их молодой сон.
– Ух! – растиралась полотенцем дрожащая Зинаида. – Надо думать, выгляжу я сейчас на тридцать лет, не старше! И это еще не все!
Она быстренько навертела бигуди, снова на цыпочках пронеслась в комнату и уселась перед зеркалом. Отчего-то лицо на тридцать не тянуло. Даже при большом воображении. Совсем, пожалуй, наоборот – вмиг покрасневший нос нагло врал, что его хозяйка неравнодушна к алкоголю, выпученные глаза наводили на мысль о нездоровом образе жизни, а щеки с лиловым оттенком прибавляли еще лет эдак с десяток.
– Вот и как после этого жить? – спросила у своего отражения Зинаида. – Как верить прессе? А хотелось сразить красотой!
По-настоящему сейчас ей больше всего хотелось крепкого, горячего кофе, однако она уже решила, что появится перед Плюхом только в полной неотразимости.