– Ну, не посидишь, так постоишь, копейки пособираешь. Я думаю, они сами тебя найдут, потому что это точно их район.
Люся пыталась придумать еще какие-то отговорки, но подруга была неумолима:
– Ну что ты ежишься? Все будет нормально. Я за тобой со стороны буду наблюдать.
– А если кто из знакомых встретится?
– Мы тебе темные очки на носик напялим да нарядим, как пугало, не узнают. А что делать? Ты же сама видишь, возле Маши происходит какая-то непонятная возня, Петя весь замороченный, дети непонятно какие, отсталые, а мы из-за глупых амбиций не хотим помочь бедной женщине! Давай, не капризничай, собирайся быстрее, а то придется ночевать в подвале. Кстати, если это понадобится, ночуй, не задумывайся, я буду рядом.
Но ночевать в дискомфорте Люся совсем не хотела, поэтому быстро нацепила какие-то старые тряпки, пыльные, вытянутые с антресолей. Ко всему прочему Василиса заставила подругу запустить руки по локоть в мешок с картошкой.
– Чтобы появилась естественная загрязненность, – пояснила она.
Провожая Люсю, Василиса еще раз придирчиво оглядела подругу с головы до ног. Картинка впечатляла. Голову несчастной прикрывала вытертая до пролысины, перекошенная шаль, на которой в сильные морозы спал Финли, на ногах болтались сапоги-развалюхи Васиного размера. Роль верхней теплой одежды выполняло старое драповое пальто, украшенное куцей, облезлой чернобуркой. Пальто было великовато и доходило щуплой Люсе до самых пяток, но это только прибавляло трогательности всему ее облику.
До последнего момента в Люсиной душе теплилась надежда, что в подруге взыграет человеколюбие и она не станет кидать несчастную подругу на паперть, но Василиса находилась во власти своего замысла, который казался ей самым идеальным.
– Ты не переживай, – тараторила она, – главное – переломить себя. Ты представь, будто у тебя новая роль. Вот сидела же Лия Ахеджакова нищенкой в кино, и ничего, это ей только славы прибавило. А ты чем лучше?
Люся не считала себя лучше любимой актрисы, но насчет славы ее грызли сомнения, однако ее эмоции никого не волновали, поэтому, окончательно смирившись, женщина поплелась на задание.
Пытка была необыкновенная. Люся уже не помнила, как дотащилась до универмага, как притулилась в уголке, как поставила перед собой замызганную коробочку. Уже совсем иначе она думала о бедолагах, которые попадались ей раньше вот с такими же коробками, выпрашивая подаяние. Однако через полчаса ситуация уже не казалась ей такой унизительной, а через час стало и вовсе интересно. Мимо нее спешили разные люди, и каждый реагировал на человека с протянутой рукой по-своему. Кто-то проносился мимо, стыдливо отводя глаза, кто-то с чувством собственного благородства бросал десятку, кто-то отваливал целую горсть мелочи и спокойно шествовал дальше, но больше всего было таких, кто цедил сквозь зубы: