– Тетенька, подержите собачку, мы спуститься никак не можем, – смиренным голоском церковного служки попросил парень.
Василиса мычала и извивалась, но подслеповатая соседка не додумалась вглядеться чуть дальше в темноту подвала.
– Держите, тетенька!
– Да я держу, держу… – ухватилась Анька за ошейник.
– Нет, вы его покрепче держите. Он и вас снесет.
Анька уцепилась покрепче за ошейник, ухватилась за столб и напряглась.
Парни пулей слетели с трубы и выскочили за дверь. Малыш метнулся следом, Анька, не успевшая отцепиться от него, снарядом полетела от столба, но пес опоздал – дверь подвала захлопнулась. Василиса громко замычала, пес подлетел к ней, а следом за ним подсеменила и Анька.
– Ай, батюшки! Кто здесь? Неужели не все еще с труб пососкакивали? Васька, ты, что ли? Ну, ты чего тут развалилась-то, прямо бесстыдство ка… Ой, Вася, да кто ж тебя так?!
Пока соседка клушей носилась вокруг, Василиса делала страшные глаза, мычала, крякала, в общем, пыталась попросить, чтобы та отлепила пластырь. Но Аня оказалась не слишком догадливой: сначала она попыталась снять наручники, чем еще больше их затянула, и только потом додумалась-таки освободить соседке рот.
– Вася, что у тебя за поведение? – немедленно устроила она допрос. – Свалилась, сапоги скинула… Ты чем тут собиралась заниматься?
– Малыш! Мальчик мой! Охранник! – не реагируя на ее дурацкие вопросы, благодарила пса Василиса. – Аня, да не лезь же ты к наручникам! Их же не так открывают, нужен ключик! Нет, Аня, ты лучше сына своего, Максимку, позови, он любые замки открывает.
Аня долбанула по трубе, а потом, не поднимаясь к себе, гаркнула:
– Максим! В подвал спустись, мать зовет! Вася, так ты чего тут с молодыми-то? Они тебя били, что ли?
– Да нет, – уворачивалась от щенячьего восторга Малыша Вася. – Они, понимаешь, невинности меня хотели лишить. Домогались, а я не далась.
– В твоем возрасте, милая моя, уже самой пора мужиков к трубам пристегивать, чтоб домогались! – уперла руки в бока Анька и, повернувшись к Малышу, вздохнула: – Ты-то хоть бы не лез, так ить и помрет дура дурой!
После того, как Анька еще раза два долбанула по трубе, Максимка все же явился.
– Вот, Василису отстегнуть надо. Давай живо! – распорядилась мать.
Мальчонка пошарил в своих широченных штанах, вытащил какую-то железяку, и через минуту Василиса потирала затекшие руки.
– Снято. Всем спасибо! Сеанс окончен! – вежливо сообщила она и, прихватив собаку, похромала домой.
– А сапог-то! – напомнила Анька.
– Я его в руках понесу, – подхватила обувь Василиса.
Людмила Ефимовна выглядывала подругу в форточку, когда на пороге квартиры возникла Василиса – снова с синим от побоев лицом. Люся не стала понапрасну ойкать, только коротко спросила: