– Не-а, я токо с пятницы. – Толя и не собирался отрываться от дела ради такой пустяковины, как разговор с учихой.
– Толь! Ну подожди ты крутить, а кто работал во вторник?
– Александра Михайловна! За какие грехи в наш ад? – приветливо улыбаясь, подошел Михаил Алексеевич. Подтянут, аккуратно подстрижен, карие глаза искрятся радушием. Ничего удивительного, что в него влюблены все ученики и даже директор не обделяет своим вниманием.
– Здравствуйте, Михаил Алексеевич. Я вас очень прошу, вспомните, пожалуйста, кто работал здесь во вторник прошлой недели.
– Вспомнить – не вспомню, но мальчишки сами ведут журнал посещений. У нас ведь хоть и небольшие, но деньги зарабатываются, поэтому учеты, отчеты всевозможные ведутся. А вы что, тоже по поводу Тани Захаровой? Из нас по этому вопросу кто только душу не тряс!
– Да, я по поводу Тани, – согласилась Саша. – Она, говорят, была у вас во вторник.
– Ну, раз говорят, значит, была. Только лично я с ней не встречался, – беседа Дворневу начинала не нравиться. – Александра Михайловна, ну вам-то это зачем? Я могу понять ментов этих – работа у них такая, а вас куда повело?
Александра сама понимала, что выглядит достаточно глупо, эдакий самопальный Шерлок Холмс, но уходить просто так не собиралась:
– Мне очень нужно, а кто ее мог видеть?
– Да вы сами и спросите.
Саша поспрашивала у ребят, но никто Таню в тот день не видел, а Гоблова Саша не нашла. «Ничего, я этого Гоблина прямо с уроков вызову».
Трель звонка назойливо лезла в уши. На экране телевизора разворачивались захватывающие события, но телефон не унимался. «Везде достанут», – с раздражением подумал он и снял трубку:
– Алле!
В трубке раздалось шипение, и голос, который он меньше всего хотел бы слышать, вкрадчиво произнес:
– Ты сработал нечисто.
– А… это ты… Нечисто! Чему удивляться, я же не профессионал.
– Это не разговор. У тебя второй промах, это много даже для любителя. Зачем тебе понадобилась эта история с адресом?
– Не понял… Что за адрес? Это какая-то ошибка.
– Я поэтому и звоню. Ошибки надо устранять.
– А конкретней нельзя? – На лбу выступила испарина, неужели еще раз? – Когда мне их устранять! Я вообще тогда завалюсь!
На другом конце провода некоторое время молчали, затем тихий голос прошелестел:
– Ты прав, старик.
Трубка запищала ровными короткими гудками.
Он сел, закурил. «Что ж, так даже лучше. Не все ему чужие промахи зализывать». На душе стало как-то легче, всегда приятно ощущать, что ты не единственная сволочь. В следующую минуту на экране новый сюжет полностью завладел его вниманием.