Парнишка оторопел, потом хмыкнул и принялся накладывать бисквитные кусочки на разовые тарелочки.
– Ну а теперь рассказывай, – откусила Люся сразу половину лакомства, – почему ты меня каждый раз затыкала?
– Понимаешь, эта Ирина такая милая… В ходе следствия появляются подробности, которые родным слышать больно, тяжело, да и просто неприятно. Ей и так приходится с этим сталкиваться по роду службы, вот я и подумала, может, хоть мы оградим ее от лишних переживаний. А что? Сами раскроем преступления, а ей принесем уже готовые факты – вот, мол, получите убийцу, можете растерзать его на куски. А вот и доказательства его виновности. Ты же не против такого благородного поступка? – уставилась взглядом удава Василиса на хрупкую Люсю.
– Я не против, только зря ты мне все эти спагетти по ушам развесила. Сказала бы просто – хочу, мол, доказать настоящим сыщикам, что и мы на что-то способны. Не красней. Если именно нам удастся поймать маньяка, щелчок по носу профессионалам будет еще тот. Я, конечно, не против.
Подруги специально не стали разворачивать листок со списком. Хотелось поразмыслить над ним в тихой, домашней обстановке. К тому же эти дамы отличались вульгарной манерой громко разговаривать, а лишние уши, пусть даже напыщенного юнца-бармена, были сейчас ни к чему. Постепенно, поглотив пирожные и запив их чуть теплым кофе, подруги потрусили домой.
– Смотри-ка, все какие старенькие, – вздохнула Василиса, нацепив на нос очки и разглядывая данные на листе. Всем упомянутым жертвам было за семьдесят. Непонятно, кому могли помешать мирные, беззащитные бабушки. Информация на листке была довольно скудной.
– Ирбеева Антонина Ивановна, – читала Василиса, – тридцатого года рождения. Погибла первого апреля от удара тупым предметом по голове.
– Ничего себе у кого-то первоапрельский юмор, – не удержалась Люся.
– Дальше, Сухорукова Мария Гавриловна, убита двадцать пятого апреля. Потом твоя знакомая – Зайцева Дарья Семеновна, тридцать второго года рождения, убита двадцать девятого апреля, это мы уже знаем… И вот последняя – Климко Анна Никитична, погибла девятого мая. Все старушки скончались от ударов. Ну и с чего начнем? – уставилась Василиса на подругу.
– Там же указаны места прописки, по ним и пройдемся. Только мне кажется, надо с двух последних начинать. Если про Зайцеву мы знаем хоть что-то, то про последнюю, как ее звали? Климко? Про Климко совсем забыли.
– Как же, забудешь тут. По сей день руки трясутся. Кстати, насчет Зайцевой ты не права. Мы только зря свадьбу отработали, а нужного ничего не выудили. Я сегодня ночью думать буду, – важно оповестила Василиса.